Новый Мир ( № 4 2009)

ГоворитСергей Беляков:“Трудно сказать, как будет развиваться Александр Карасев. Его „Чеченские рассказы” — вещь, так сказать, итоговая. Свое „море” он вычерпал, что дальше — не знаю. Ему нужны новые темы, новые герои, впереди у него, быть может, годы поиска”.

Поэт и книгопродавец.В поэзию пришло поколение агрессивно неграмотных молодых людей. Беседовал Дмитрий Бавильский. — “Частный корреспондент”, 2009, 9 января.

ГоворитАлександр Шаталов:“Поэзия сейчас занимает естественное место в жизни общества: тиражи книг порядка 500 — 1000 экземпляров с лихвой покрывают интерес читателей к „поэтическому слову”. То есть ранее она занимала местонеестественное,гипертрофированное, она была наподобие раковой опухоли и говорила о нездоровье общества и литературы в целом. Хорошо ли то „здоровое общество”, в котором поэзия практически не нужна? Не знаю. Думаю, оно более стабильно и гармонично. Говорить о том, что поэзия переживает подъем, безрассудно”.

“Я полагаю, что тексты огромного числа нынешних начинающих стихотворцев говорят о деградации поэзии, но зато те возможности, которые сейчас у них есть (это связано в первую очередь со свободным стихом, верлибром), уже привели к тому, что среди новых авторов появились вполне замечательные. Не знаю, можно ли назвать ихпоэтами(у меня недоверие и нелюбовь к этому слову), но тексты их — без сомнения, поэзия”.

“Важно, чтобы не было декларации „поэт-пророк”, что я могу воспринимать лишь как разновидность психического заболевания <...>”.

Предательство героев 90-х.Игорь Яркевич считает, что литературная бюрократия снова взяла верх. Беседу вел Михаил Бойко. — “НГ Ex libris”, 2009, № 3, 29 января.

ГоворитИгорь Яркевич:“У меня нет ни одной публикации в толстом литературном журнале. У меня нет ни одной литературной премии. У меня за 90-е годы вышло всего четыре книги”.

“Я давно предлагаю отдать названия толстых литературных изданий винно-водочным изделиям. Представьте — водка „Знамя”, коньяк „Новый мир”, пиво „Дружба народов”. Это был бы хороший, красивый, элегантный конец. Мы бы всегда о них вспоминали, когда заходили в магазин. Они бы всегда были рядом с нами — сначала на прилавках, потом на столе. Они сделали свое дело. Для чего они существуют сейчас, мне совершенно непонятно”.