Новый Мир ( № 4 2010)

Ласточки — что-то вроде тотема в чеченском селе. Даже мальчишки, подстреливающие из рогаток воробьев, никогда не охотятся на ласточек. Даже умная кошка Пушка, любительница птичьего мяса, старательно соблюдает словесный запрет. Кошка эта меня очень растрогала, поскольку разительно отличалась от моей собственной, которая, когда я отнимаю у нее пойманную птицу, смотрит недоуменно и обиженно: дескать, почему это на мышей охотиться можно, а на птиц и белок — нельзя? Пушка же, похоже, даже язык людей понимает: «Однажды вечером, когда семья собралась у телевизора, отец посетовал на хорьков, которые подгрызают корни тыкв в огороде; кошка сидела рядом и внимательно слушала. На следующее утро во дворе у самого порога лежали девять задавленных хорьков, весь преступный клан. Кошка сидела рядом, ожидая похвалы и признания своих заслуг».

Прочитав это место, я, правда, подумала, что мне стоит реабилитировать собственную кошку. Вряд ли Пушка, при всех своих выдающихся качествах, была способна поймать за ночь девять хорьков. Хорьки — слишком крупные зверьки, чтобы быть добычей кошек, они сами — хищники и в природе вовсе не пища кошек, а их конкуренты. Для тех, кто в истории культуры ориентируется лучше, чем в зоологии, скажу: на знаменитой картине Леонардо да Винчи «Дама с горностаем» дама держит на руках вовсе не горностая, а его в некотором роде родственника: хорька-альбиноса, одомашненный вид которого еще в Древнем Египте использовали в тех же целях, что и кошек, — для охоты на мышей и крыс. Красивый зверек. В деревне хорьки могут представлять угрозу для птичника (не прочь при случае полакомиться птенцами и яйцами, как и их ближайшие родственники — куницы), но не для огорода: корни тыкв они подгрызать не будут. Скорее всего, это делали кроты, и их-то и отловила умная кошка. К тому же кроты живут семьями, в отличие от хорьков, предпочитающих одиночество.