Новый Мир ( № 4 2010)

Модель Мира, модель Детства и исследование человека как такового — к этому тяготеют вообще все хорошие книги, особенно детские, а книга Мариам Петросян все-таки детская в том же смысле, что и все лучшие книги от «Маугли» до «Чайки по имени…», именно вследствие упрощенности, обобщенности ставшие культовыми для нескольких поколений взрослых. Это трип, психоделическое путешествие, странные и яркие глюки — художник-мультипликатор, Петросян вроде бы начала рисовать своих героев раньше, чем писать о них. Если бы эта книжка вышла еще и с «покадровыми» цветными иллюстрациями… Неподъемная задача, учитывая объем только одного текста, но это могло бы себя оправдать — другого такого масштабного и уникального явления мы в ближайшее время вряд ли дождемся.

И наконец, еще одна версия — семь, в конце концов, магическое число.

У всех героев «Дома» нет имен, но, как я уже говорила выше, за одним исключением. Курильщик, герой, открывающий повествование, имеет имя и фамилию (впрочем, мы узнаем их только в самом конце). Зовут его Эрик Циммерман, и он, как постепенно выясняется, одаренный художник — после выпуска из Дома он и становится художником, причем известным. У него есть любящий и адекватный отец, который остается с ним после странного и страшного выпускного вечера (родители других выпускников почти не появляются здесь — почему?). Он с самого начала, попав сюда, явно тяготится своим пребыванием и надеется, что конфликт с Фазанами сможет ему помочь вырваться на волю. Он, наконец, когда-то раньше ходил и стал «колясником» совсем недавно, в результате травмы. Так что вся странная и страшная история и география Дома могут быть просто придумкой человека, оказавшегося в новых — и нелегких — обстоятельствах и вынужденного как-то развлечь себя в унылых стенах интерната-санатория. А все яркие и сильные личности, опекающие его или подвергающие испытаниям инициации, могут быть так называемыми «воображаемыми друзьями» — спутниками подросткового одиночества. Ну да, кое-кто из них вроде бы и после выпуска навещает выросшего героя. Но и взрослые их судьбы настолько эксцентричны и странны, что поневоле задумаешься.

Тогда все проще. «Дом, в котором...» — это страшная сказка, которую сам себе рассказывает на ночь одинокий ребенок, чтобы ее управляемыми и прекрасными страхами перебить неуправляемые и унылые страхи чужого и враждебного мира. Все остальное — прилагается по определению.

Мария Галина

[8].

 

Оправдание бытия

ОПРАВДАНИЕ БЫТИЯ