Новый Мир ( № 5 2007)

События вращаются вокруг одного из самых “нормальных” — странноприпадочного Антона Антонова (он же повествователь) и “слишком нормального” дэцепэшника Юры Малькова, с появлением которого в школьном классе, как вы понимаете, меняется все. Этот Юра и гибнет в финале действия, таинственно положив душу свою за други своя… Почти все дети здесь — и могучий мальчик-кулак Паша (он обретает в лице Юры дополнительный смысл своего бытия), и почти слепой, плохослышащий Мишаня, и душевно исковерканные девочки, и парочка Митька-Витька (Витька — это Виктория), и “принцесса” Стефания, ослепительно красивая и абсолютно атрофированная Стеша, — все они подсознательно мечтают понять смысл своего существования. Существование это страшное: они и сами называют свою жизнь адом. О каком-либо благополучии в их семьях (у кого эти семьи есть) говорить тоже не приходится.

Если бы я стал искать одно слово для характеристики этой жесткой, но очень обнадеживающей книги, этим словом оказалось бы — солидарность. Именно эти дети, разрушенные изгои, маленькие уродцы с надломленной, но поэтической психикой, и оказываются людьми, способными на поступки, неведомые многим благополучным. Но для этого им нужно было научиться — не на словах — брать друг друга за руки. И в этом им помог один из них, Юра Мальков, добывший из них добро, запластованное ложью и равнодушием окружающего мира.

 

Капитолина Ахмедова. Вершины достигаются не сразу. М., “ИПТК „Логос” ВОС”, 2006, 184 стр. (Издание для слабовидящих).

Я решил воспользоваться “служебным положением” и представить книгу, с автором которой знаком уже более тридцати лет и персонажем которой отчасти являюсь (“проживаю” на целой странице). Вообще-то книга, скорее, для взрослых: педагог подмосковного детского санатория с сорокатрехлетним стажем обращается в ней к бывшим пациентам этого лечебного заведения, которые так и остались для Капитолины Алексеевны маленькими девочками и мальчиками, страдающими ревматизмами и сложными формами аллергий.

Я провел — с перерывами — в том 39-м санатории более трех лет, которые пришлись на начало семидесятых. Благодаря этому лечебному дому попал в Дом Чуковского, и если бы кто-нибудь сказал мне тогда, что я доживу до времен, когда моя “старшая пионервожатая” будет приводить ко мне на экскурсии своих подопечных, с которыми я связан стольисторически,— конечно же, рассмеялся бы. Но так и случилось.