Новый Мир ( № 5 2007)

— На своей территории мы скоро столкнемся с теми же проблемами, что и христиане Запада. У нас сейчас происходит религиозное возрождение, но мне кажется, что эйфории по этому поводу быть не должно — оно не будет продолжаться вечно. Российское общество становится все более похожим на западное, как и наш образ жизни, и потому мы не можем рассчитывать на то, что влияние Церкви будет всегда расти. В будущем мы столкнемся с усиливающимся безразличием к религии. Да, сегодня 70 — 80% россиян называют себя православными — но далеко не все они ходят в церковь.

Нам надо учиться у мусульман серьезному отношению к собственной религии.

Недавно швейцарский католический епископ Курт Кох сказал: „Мы должны бояться не сильного ислама, а слабого христианства”. Очень правильные слова. Сила ислама заключается в том, что многие мусульмане относятся к своей религии серьезно — воспринимают ее как то, что должно влиять на весь их образ жизни и образ мыслей. Если бы христиане так же относились к христианству, они были бы более сильными и духовно здоровыми людьми”.

Б. Констриктор.— “Альманах Академии Зауми”, Тамбов, 2007.

Называется “заумь птичьего гриппа”:

“ко-ко-ко-ко-ко

ко-ко-ко-ко-ко

ко-ко-ко-ко-ко

ко-ко-ко-ко-ко

ко-ко-ко-ко-ко

НЕЦ”

…Нет, если заумь и будет жить, то лучше бы за счет чувства юмора, пусть и мрачноватого-го-го-го.

В том же альманахе его, как здесь сказано, “зау-глав-зау-ред”, неувядающийСергейБирюков,публикует любопытный текстЭнрики Шмидт“Спам как современная заумь” с таким ее умозаключением: “Если суммировать, то спамприближают к прекрасному(курсив мой. —П. К.) такие его качества, как бессмысленность и языковая нестандартность, его бесполезность и антиутилитарность (правда, только с точки зрения получателей спама), его искренность, а также факт его автоматического производства”.

Михаил Кречмар.За линией горизонта. Проза В. Арсеньева как двигатель прогресса Уссурийского края. — “Дальний Восток”, 2007, № 2.

“<…> Можно сказать, что арсеньевские книги спасли нашим позднейшим изыскателям не одну жизнь — и я даже допускаю, не один десяток жизней”. А в финале написано: “Имя Арсеньева все еще на слуху, но слух у молодых, увы, притупляется… Путешественник, который незнамо зачем ходил пешком там, где сегодня можно легко проехать на джипе, непонятный писатель, который писал „про чукчу какую-то”, как чертовски исчерпывающе выразилась недавно одна из выпускниц местного филфака в широкой аудитории. Носвоегочитателя <…> Арсеньев будет иметь еще долго”.