Новый Мир ( № 5 2012)

Биография поэта Виктора Коваля на Литкарте лаконична: «Окончил Московский полиграфический институт. Рисует иллюстрации для книг, журналов и газет». Библиография — тоже: В и к т о р  К о в а л ь. Участок с Полифемом. СПб., «Пушкинский фонд», 2000, и: В и к т о р  К о в а л ь. Мимо Риччи. Стихи с приложением. М., «ОГИ», 2001. Добавим к этому, что Виктор Коваль родился, согласно аннотации «Нового издательства», в 1947 году. Человек посторонний вполне может задаться вопросом — а почему поэт, известный, судя по воспоминаниям Михаила Айзенберга[13], еще с середины 70-х как автор стихийно-абсурдистских текстов (поначалу для них писал музыку и исполнял Андрей Липский, затем, в середине 80-х, Коваль начал исполнять-выкрикивать их сам, став таким образом родоначальником русского рэпа), выпустил свою первую книгу лишь в новом веке? Не знаю. Однако то, что Коваль и без книг был фигурой культовой, несомненно.

Коваль, с непроницаемым лицом и пластикой актера театра Кабуки читающий-играющий свои тексты-«речовки», — поэт закрытый. Об этой «закрытости» — относительно второй его книги — писал и Лев Рубинштейн[14]. Конечно, рэп. Конечно, мощный элемент импровизации — вернее, та степень артистизма, при которой импровизацией кажется все. Конечно — «лирика, кабаре, балаган, шаманское камлание», но и «ни то, ни другое, ни третье». Конечно, раек (Владимир Губайловский[15]). Но и не только раек.

Коваль фиксирует сиюминутное, мимолетное — и притом почти всегда абсурдное; пластика стиха меняется с изменением ситуации — будь то придуманный разговор птиц с его роскошной звукописью и пышной лексикой, с вкраплениями канцелярита и уголовного арго («— А каковы указания ваши? / — Шат ап, шпана, нишкни у параши. / — Пап, а что такое — нишкни и шат ап? / — Цыц! — Ну, пап… / — Когда наступают такие дни, / Как День глухаря, то, конечно, — нишкни…»); или фантасмагорическая история о том, как к герою, вызвавшему во сне пожарных, эти самые пожарные да еще «два сержанта с акаэмами» приехали наяву («Конечно, в принципе, ты, брат, невиноватый. / Но не учел серьезности момента. / И засветился, как дурак, тогда ты, / Когда в Москве вокруг — одни теракты, / А в воскресенье — выбор Президента!») — причем с совершенно неожиданным кунштюком в конце; или же вполне вроде бы житейская история, происшедшая с героем на станции метро «Арбатская»…