Новый Мир ( № 5 2012)

И здесь же — философски отстраненные и очень ироничные минималистские зарисовки или, напротив, развернутые и не менее философичные и тоже очень ироничные прозаические этюды с обязательным невозмутимо-абсурдистским резонерским умозаключением, массив которых так и озаглавлен: «Мысль».

 

В л а д и м и р  К у ч е р я в к и н. В открытое окно. М., «Книжное обозрение [Арго-Риск]», 2011, 64 стр.  («Книжный проект журнала „Воздух”», выпуск 58).

Пятая книга поэта с биографией не менее «поэтической», чем у Чемоданова, — «окончил Калининградский политехникум по специальности „техник-механик целлюлозно-бумажной промышленности”. Работал слесарем, жил в Петербурге на вокзале, пел с цыганами, потом окончил филологический факультет Ленинградского университета. Последние годы живет в поселке Воймега Новгородской области, переводит с английского языка». Стихи Владимира Кучерявкина — финалиста премии Андрея Белого (2001) — «неудобные», как бы царапающие, изобилующие семантическими сдвигами и аграмматизмами («Какой роскошный девушка в штанах. / Садится в кресло, мне внимательно внимает. / И вот олень мелькнул в глазу, подобно страх, / и очи дивные его сверкают… // „Пойми, такие папиросы, словно эти, / Не подойдут неопытной душе! / Дай сердце мне в неопытной душе! Дерзай, дерзай и нас держи в секрете”»).Обэриутская питерская линия — остранение, неожиданные ритмические и смысловые повороты при некоторой сухости и скупости инструментария («…Куда бежите вы, немой автобус? / Постой же, люди, дай шепну на ухо! // А он, растрепанный, не слышит даже. / Он только в землю, голый, смотрит, / Не знает, что она, как мышка, померла…»). Кучерявкин сопрягает не то что далековатые, но и вовсе разноприродные понятия. Борис Шифрин в предисловии[16]к «Избранному», вышедшему в «Новом литературном обозрении» ровно 10 лет назад, пишет о способности поэта не столько «останавливать мгновение» (тезис сам по себе довольно избитый), сколько преломлять это самое мгновение через неявное, почти не обозначенное авторское «я» — «…наплывают явления, свидетель отдан во власть этого потока. Эта стихия не разделяется на причины и следствия, онадоиливнелогических конструкций. Субъективным оказывается только подмечание, фиксация вниманием».