Новый Мир ( № 6 2000)

См. также статью Олега Мраморнова «Истец, ставший ответчиком» («Ex libris НГ», 2000, № 6, 17 февраля), кроме юбилея Б а ратынского/Б о ратынского в ней идет речь о недавней философско-эстетической полемике по поводу Александра Кушнера: «Дискутировался „Отрывок“ Баратынского: прочитывается ли здесь мятеж твари против своего Творца, может ли поэт призывать Творца к ответственности — так обозначена проблема в надзаголовке открытого письма Николая Славянского к Ирине Роднянской в „Кулисе НГ“ от 27.11.99. (На смелом вызове настаивает Кушнер, Роднянская уточняет направление его прочтения, Славянский опровергает обоих)…» Олег Мраморнов дает свое прочтение «Отрывка».

Упоминаемая статья Ирины Роднянской «И Кушнер стал нам скучен…» («Новый мир», 1999, № 10) была в свою очередь направлена против полемической статьи Н. Славянского «Театр теней. Поэзия Александра Кушнера» («Москва», 1999, № 5).

С. Ломинадзе. Слезинка ребенка в канун XXI века. — «Вопросы литературы», 2000, № 1, январь — февраль.

Темпераментная полемика со статьей Карена Степаняна «„Борис Годунов“ и „Братья Карамазовы“» («Знамя», 1999, № 2), а также с составителем «Периодики», который откликнулся на эту статью следующим образом: «Убитый в Угличе царевич Димитрий. Умерший в якобинской тюрьме десятилетний Людовик XVII. Иван и Алеша Карамазовы беседуют в трактире. Среди прочего исследователь обращает наше внимание на то, что известное и, как правило, некритически воспринимаемое высказывание о „слезинке ребенка“ вложено Достоевским в уста персонажа (Ивана), обладающего своим специфическим мировоззрением, не тождественным авторскому» («Новый мир», 1999, № 6).

С. Ломинадзе утверждает, что А. Василевский фактически не прав, поскольку имеется полное смысловое сходство высказывания о слезинке ребенка, вложенного Достоевским в уста Ивана, с одним высказыванием самого Достоевского из его знаменитой Пушкинской речи 1880 года (правда, тут вместо ребеночка у Достоевского фигурирует старый генерал — муж Татьяны). С. Ломинадзе, торжествующе указывая на этот общеизвестный факт, конечно, прав — но только на уровне литературоведческой арифметики. Дважды два безусловно равняется четырем, но литературоведение, как и математика, к счастью, на этом не кончается. Приходится напомнить, что одно и то же на первый взгляд высказывание не равно само себе, если встречается в принципиально разных контекстах. В художественном произведении о братьях Карамазовых «слезинка ребенка» является частью умозрительной Ивановой конструкции, включающей в себя пресловутое «возвращение билета» и проч. А у Достоевского? Ломинадзе цитирует письмо Достоевского Н. А. Любимову, в котором романист так характеризует Ивана: «Мой герой берет тему, по-моему, неотразимую: бессмыслицу страдания детей — и выводит из нее абсурд всей исторической действительности» (XXХ, кн. 1, 63). По этому поводу Ломинадзе замечает: «„Отрицание смысла исторической действительности“ Достоевский на той же странице письма решительно отвергает, но в „неотразимости“ темы „бессмыслицы страдания детей“ убежден, как видим, безоговорочно».

Итак, мировоззрение, отрицающее смысл всей исторической действительности, и мировоззрение, такое отрицание отвергающее, это — разные мировоззрения? Думаю, сам Ломинадзе не сможет это отрицать. Так — вложено высказывание о слезинке ребенка в уста персонажа, обладающего своим специфическим мировоззрением, не тождественным авторскому? Да. Таким образом, прав все-таки составитель «Периодики».

Аркадий Львов. Разговоры с Симоновым. — «Время и мы». Демократический журнал литературы и общественных проблем. Москва — Нью-Йорк, № 146 (2000).

«Симонов, уловив, должно быть, мое недоумение, объяснил, что у Фадеева, как автора романа „Разгром“, где главным героем „человек с нездешними зелеными глазами“ по имени Левинсон, были в свое время очень близкие отношения с еврейской секцией Союза писателей. Ему не только доверяли в этой секции, но и любили его и избрали даже в руководство. И вот, как руководитель Союза писателей и как человек — так, по крайней мере, думали наверху — наиболее осведомленный по части настроя еврейских писателей, Фадеев в сорок восьмом году составил списки на аресты, которые были произведены тогда же, в сорок восьмом, и, частью, в сорок девятом году…»

Андрей Матвеев. Замок одиночества. Окончательная реконструкция текста. — «Урал», Екатеринбург, 1999, № 10. Электронная версия: http://www.art.uralinfo.ru/literat/ural или /magazine/ural.

«Да и вообще, моя сегодняшняя точка зрения очень скептична по отношению к романам, ибо главное в любом романе — это история, то бишь сюжет, то бишь фабула, а истории и сюжеты моей жизни после девяносто первого года настолько фантастичны, что намного опережают по богатству интриги любой ненаписанный роман. Да и написанный тоже…»