Новый Мир ( № 6 2009)

Еще час назад он ничего не знал о существовании этого Гура, а неделю назад вообще был на другой планете, в Ярославле, куда его отпустили после ташкентской подготовки попрощаться с семьей, и он сидел в большой комнате в кресле с Сашкой на коленях, игравшим с пластмассовым паровозом, в углу работал телевизор, за просторным окном шумела улица, где-то строители забивали сваи, звенел трамвай, Люда в десятый раз открывала духовку на кухне, чтобы проверить, не подгорел ли пирог, в холодильнике настаивалась водка, где-то на подходе был лучший друг Ваня Дикманов, сын заставлял Кардымова имитировать паровозный гудок.

— И-и-и что же ты замолчал? — спросил Гур.

Кардымов встряхнулся, взглянул на него исподлобья:

— Кто-то сравнивал вашу страну с садом. Ну, я видел ее сверху… и сказал бы, что скорее это сад возможностей. Я имею в виду потенциал. Сад восходящих чисел. Только нужно правильно решать.

За окном снова запела птица. Окно почему-то показалось Кардымову меньше, чем прежде, и дальше, словно стены раздвинулись. И стекла его блистали необыкновенной синевой. Кардымов чувствовал, что с ним что-то происходит — хорошее. Вопреки всем опасениям.

Гур улыбнулся.

— И-и-и почему потенциал? — переспросил он. — У меня в крепости есть настоящий сад.

— Да? А мне казалось, тут только вытоптанная земля да коридоры, — признался Кардымов, стараясь сосредоточиться на чем-то… А это ускользало, словно какой-то предмет в потоке. Кардымов успевал заметить его боковым зрением, переводил глаза — нету. Что-то все время проскальзывало в воздухе. Хм, забавно. Как будто здесь был кто-то еще, пролетал этакой птицей.

— Нет, — сказал Справедливый Гур, — его еще не успели оросить небесные садовники фосфором, серой, порохом. По рекомендации мушавера. Ты в наших краях первый мушавер.

— Понимаю, — сказал Кардымов. — Но… разве мушавер причина ваших несчастий? Даже если он дает плохие советы?

Кардымов решил не петлять, а сразу двигаться к истине.

— И-и-и что я тебе могу на это сказать, мушавер? — спросил Спра­ведливый Гур, белея зубами в каменноугольной бороде. — Причины, конечно, глубже. Да, глубже. О них можно спорить… Но тут мне пришел на ум один случай с блаженным муллой. Вот послушай, мушавер! — воскликнул он, наставляя на него палец с перстнем. — Шах взял его на медвежью охоту. И когда блаженный мулла вернулся в свой кишлак, его спросили: как прошла охота, бобо? Мулла ответил, что прекрасно: ни одного медведя он не увидел.

Справедливый Гур выжидательно умолк, глядя на Кардымова издалека. Ну что ж, Кардымов и не собирался увязать в дискуссиях. Намек он понял.

— Я не политик, — сказал он. — Не теоретик. А практик. Все, что касается сейсмоустойчивости, марок бетона, планировки, — это ко мне.

А вопросы мировоззренческие… — Кардымов сделал неопределенный жест рукой, невольно обратив внимание, что рука стала тоньше и как будто длиннее. Хм. Возможно, адаптационные фортели организма. «Таков мой организм». «Мой». «Организм». «Организм». Что это такое? В сущности? Набор каких-то емкостей, сосудов. Управляемых сверху Серым Веществом. И он, этот «организм», прибыл зачем-то сюда, переместился, подчиняясь приказам. Значит, в этом был смысл. Увидеть небо, цвета сервиза Фильченко. Выпить чаю. — Но мне кажется, — не удержался он от обобщений, — что уважаемый озвучивает частное мнение.

Справедливый Гур кивнул:

— Да. Ведь здесь частные владения.

— Но, кроме этой крепости, есть хотя бы вилайет, — напомнил Карды­мов.

— И власть в нем принадлежит мне, — спокойно заметил Гур.

Кардымов взглянул на него удивленно:

— Власть в провинции?

— Да, ибо я Справедливый Гур, Меч Аллаха. Бахрам был моим предком. Он догонял диких ослов в степи, ставил тавро и отпускал их. Чтобы другие охотники знали, все здесь принадлежит Бахраму, горы и долины… — Внезапно он перешел на персидский язык.

Этот язык был своеобразен. Кардымов слушал с любопытством. Конечно, он впервые слышал все эти имена. Из местных героев он не знал никого, кроме Рустама и Сухраба. В Ташкенте им показывали кино про них. А этот бай, кажется, был склонен к мании величия. Но говорил красиво, вдохновенно. И в какой-то момент майор подумал, что понимает этого султана в зеленоватой одежде и каракулевом пирожке. Хотя это и было непостижимо. Да! Но на мгновенье ему сверкнуло что-то, он представил себя идущим по натянутой линии, по канату, а внизу колыхались знамена войска. Может быть, Справедливый Гур говорил сейчас о великих завоеваниях прошлого. Да, оно было ослепительно. Но пора было вернуться в настоящее.

Кардымов осушил третью пиалу и перевернул ее, вспомнив, что этому научил их в Ташкенте вологодский капитан. Пошли в чайхану проверили — действительно, местные аксакалы одобрительно затрясли козлиными бородами. А в Вологде, в деревнях, оказывается, так тоже принято оканчивать чаепитие.

Кардымов встал.

— Ташакор, — вдруг пришла посылочка от Серого . Кардымов обрадовался, что вспомнил слово благодарности. — Но меня ждут люди и дела.