Новый Мир ( № 6 2010)

И будь я поэтом, я обязан был бы написать гимн лжи, обману, туфте. Да, гимн! Они спасли людям жизни, они, а не правда!

Похоже, за эту ложь не карали даже в аду. Хочешь лгать — лги честно, не юли. Но помнишь, папочка, уже после реабилитации тебя двинули на директорскую должность. И требовалось всего-то поставить печать на какую-то мелкую липу — типа грузовик отвез сено, а надо было заверить, что детей, или наоборот, — это делалось годами. Подвести сослуживцев было страшнее всего, печать ты, конечно, поставил, но с той минуты она начала жечь твой карман, как будто кто ее раскалил…

Почему же ты в мирной жизни не стал воспевать туфту, а поставил крест на чине? Ставки были слишком маленькие — там жизнь, а здесь какое-то сено? А мне кажется, когда исчезла Цель, когда исчезло Во Имя — тогда и поднялись в цене издержки. Мораль выросла в цене, когда не стало, во имя чего через нее преступать, так ведь? Но стук колес не позволял мне ничего расслышать.

Деньги, заработанные бригадой, бухгалтерия делила поровну между нами и записывала каждому на его счет. Продукты мы получали сухим пайком и добавляли к уворованным со склада. Ели из общей миски, или каждый накладывал сколько хочет. Хватало. И хлеб был общий. Но в крутые времена, когда нечего было добавить (и такое бывало), каждый получал свою порцию отдельно. Хлеб разрежут порциями, все участвуют в дележе и указывают, куда прибавить или убавить, потом кто-то отворачивается, и бригадир ножом указывает на пайку, а тот кричит, чья. Остальное тоже делили при общем участии. Особенно радовались, если попадалась горбушка. Но охотно оставляли и друг другу, и ни разу не было недовольства. Остатки уж было заведено — дяде Алеше (Панченко), а он уж обязательно: “Давай, Яшко, кончать”.

Веселье как-то вышло с конфетами-драже. Дали нам по 100 граммов на месяц, и мужички тут же их прибили с кипятком. Я же показал выдержку. Кладу дражинку под язык и глотаю кипяток как все, а под конец выкатываю ее на язык и смакую несколько сладких глотков. Делаю блаженное лицо и поддразниваю: дать конфету?

— Ну и Яшко, как у тебя терпения хватает?

Когда работы было слишком много, присылали на помощь другие бригады, и тогда мы становились “надсмотрщиками”, хотя звучит это и не очень приятно. Приходило по сто и больше помощников, тогда каждому из нас давали человек по десять и он с ними работал. Укладывал сам или показывал, куда класть. Да и надо было следить, чтобы не очень, именно не очень, крали, так как за все нехватки отвечал Шевчук (завскладом).