Новый Мир ( № 6 2010)

“Уступайте места инвалидам и лицам пожилого возраста”, — призвала сирена, и моя губительница, окинув меня беглым взглядом, поспешно поднялась, и мне пришлось занять ее место, хоть я и не понял, немощным стариканом я выгляжу или, наоборот, чересчур уж бодрым пожилым эротоманом, заглядывающим в ее непропеченное декольте.

“Увидев оставленные без присмотра вещи, срочно позовите…” — уже с металлом в голосе продолжала наставлять меня сирена, покуда эскалатор вновь влачил меня в царство живых, но я не мог сосредоточиться на вещах, потому что передо мной перекатывалась и переливалась никак не находящая удобной позиции женская задница, обтянутая хамелеоновской тканью, ежесекундно меняющей цвет от полированного аметиста до наваринского дыму с пламенем. Именно переливы вначале и привлекли мое внимание, а уже потом я не мог оторвать от нее взгляда, словно приговоренный от физиономии палача, пытаясь угадать, в какой миг он нанесет удар.

Хотя еще сегодня утром я лишь скользнул бы пресыщенным взглядом по этим переливающимся брючным округлостям в уверенности, что, стоит мне пожелать, они будут моими — или другие такие же, — но теперь я пребывал в мрачнейшем опасении, что изгнан из этого Эдема навсегда. Я вдруг сообразил, что у меня нет никакого опыта соблазнителя: в качестве красавца мужчины я всегда сам оказывался объектом обольщения — мне оставалось лишь решить, поддаться или сохранить моральную стойкость. Обычно я ее и сохранял: чего ради красть булочки с лотка, когда ты сыт? А вот как их красть, когда голоден, я не имел ни малейшего понятия. Домогаться, когда тебя не хотят, — одна только мысль представлялась мне настолько позорной, что…

Я оглянулся в неясной мольбе о помощи и обнаружил, что на меня снизу надвигаются одни только женщины — декольте, декольте, декольте… И уже у самой поверхности земли, но все-таки глубже тех единственных, кто любил меня просто за то, что я живу, я решил покончить с женщинами, и этот спазм едва не сделался завершающим. Однако сорвалось — чтобы добить себя, мне требовалось еще одно, последнее усилие.