Новый Мир ( № 6 2011)

— Сергей Сергеевич Сметанкин, я сюда приходил к нему… на квартиру… работал для него.

Она еще выше задрала брови, чепчик на резиночке зашевелился сам по себе, словно под ним был клубок змей.

— Мы только что въехали. Еще даже мебель расставить не успели.

— Как это — въехали? Он же… я тут был, он как раз ремонт делал…

— Ремонт? Это мы ремонт делали. Ну, не сами, конечно. Послушайте, может, вам Сергееич нужен?

— Какой Сергеич?

— Бригадир ремонтников. Или прораб. Не знаю, как это называется.

— Нет, — я покачал головой, — Сметанкин, бизнесмен, “мазда” серебристая, ну…

— Я правда не знаю. — Ей не терпелось уйти и заняться своими страшными и тайными женскими делами. — Мы эту квартиру месяц назад купили, ремонт сделали и въехали. Но этим муж занимался, может, он и знает этого вашего.

— А как с ним связаться?

— С мужем? Никак. Он в Штатах. Через неделю вернется.

— Ясно, — сказал я, — ясно. Спасибо.

Она с облегчением захлопнула дверь.

С моря пришел порыв ветра, и акация щедро осыпала меня своей желтенькой копеечной листвой.

Женщина по-прежнему стояла у бювета, облокотившись на баллюстраду. Я хотел ей сказать, что так она испачкает свое светлое дорогое пальто, но не решился. Однако невольно замедлил шаг и увидел, что она встрепенулась и окинула меня жадным тоскливым взглядом. Я поднял воротник и поспешил дальше. Я нечаянно прикоснулся к чужому одиночеству, такому страшному, такому безвыходному, что ни один автор романов в веселых твердых переплетах с тиснеными звездолетами и действующими вулканами не осмелится наградить им своих героев, отчаянных людей, пиратов, моряков, путешественников и землепроходцев.

Зато папа был бодр и весел.

Линолеум в кухне был содран, пластиковая плитка — тоже, под ними обнаружились натеки черного вара, холодильник выехал в большую комнату и урчал там, время от времени содрогаясь, словно от омерзения, посудные шкафчики громоздились в углу друг на друга, словно детские кубики-переростки, их содержимое выстроилось на столе, тарелки с грязным дном (так бывает, когда в раковине скапливается посуда, а потом моется вся сразу, за неделю), чашки с надбитыми краями, разнородные рюмки.

В щелях паркета блестели осколки, что-то успело разбиться. Понятное дело.

— А рабочие где?

— Уже ушли, — радостно сообщил папа, — теперь только завтра.

Никак я не могу застать рабочих-невидимок.

— Сколько он с тебя взял?

— Кто? Сережа? Нисколько.

— Папа, так не бывает.

— Почему? Почему ты думаешь о людях только плохое? Он старается помочь людям, а ты видишь в этом какой-то злой умысел.