“Дай ты ему по морде!” — возмущалась Катька, принимавшая всерьез разные книжные формулы: она однажды сама, тут же едва не потеряв сознание от страха, влепила неожиданно для себя пощечину молодому человеку, подбивавшему ей клинья в зале ожидания Финляндского вокзала и неосторожно взявшему ее за колено. Но Славка не мог поступить столь примитивным образом: “Ну а если он скажет, — Славка с ненавистью прищуривался и шипел: — Еврей!.. — Тут же юмористически округляя глаза: — Это что, ругательство?” Приходилось смеяться. Пузя отводила душу, живописуя звуковое сопровождение интимной жизни зашкафья: вот Синько приходит пьяный, вот затевает переливающуюся пружинами возню, вот его сибирская цыганка сострадательно шепчет: “Я же говорила, не надо...”, вот она вскакивает и гремит тазом, куда немедленно ударяет тяжелозвонкий поток...