Новый Мир ( № 7 2002)

и под могильною землею

тебя отыщет и найдет.

Есть и “указующий перст”, но поднятый не по собственному почину, не в целях утверждения независимой истины, а по партийной указке:

Мы чувствуем зрачки враждебных глаз,

Из-за кордона целящихся в нас.

“Советский строй — ведь это строй души!” — заканчивает свое стихотворение 1951 года Е. Долматовский. По-своему замечательное определение. Советский строй со всей его гулаговской гнилью, лицемерием, нищетой и материалистиче­ской догматикой — и есть строй души советского стихотворца.

Настоящее стихотворение —откровение,плод вдохновения. Стихотворные поделки “Уткоречи” — как правило, плоды небескорыстного механического усилия. Здесь все — наигрыш, симуляция. “Книга, — утверждал Пастернак, — есть кубический кусок горячей, дымящейся совести”. Задача поэзии — “это суметь не исказить голоса жизни, звучащего в нас”. Советская же поэзия в массе своей — именно полное, тотальное искажение голоса жизни, чем она бодрей — тем жутче, мерт­вее. Читаешь — и делается совестно за саму человеческую природу. “Может быть, потому / Мы и мир так особенно любим, / Ну а если уж драка — / Не покажем ни пяток, ни спин, / Знаем мы, что на волчьем, / Даже самом матером зубе / Никогда не ломается / Русский березовый дрын” (И. Тихонов, 1951).

В Отечественную войну, видимо, тема взяла за горло, и возникло немало сильных стихотворений (звучавших особенно проникновенно, когда они становились песнями). Но большинство авторов гнуло прежнюю линию. В. Сикорский в 1942 году написал, к примеру, стихотворение “Первая любовь”:

С парнем на военные дела

молодая партизанка шла.

Парень незаметно для людей

лишнюю гранату выдал ей.

А она, лишь стих в лесу привал,

в кобуру к нему, пока он спал,

сунула, подкравшись в темноте,

полную обойму для ТТ.

Много любопытного и в разделе антологии, метко озаглавленном Галковским “Лырика”. Тут у В. Осинина в 1957 году зазвучали вдруг прямо-таки нотки Афа­насия Фета:

Рано в садике стало темно,

Я давно тебя жду не дождусь.

Обломали сирень. Под окном

Поселилась вечерняя грусть.

Обломали сирень. Скорей

Я бы руки им обломал!

Я впервые тебя под ней

Майским утром поцеловал.

А С. Смирнов хвастался в те же годы:

Рядовой гражданин... А в наличии Есть советская власть у меня, И партийных заданий величие, И дорога, и цель, и броня. И страна — где в почете работники, И священное чувство одно, — Что со мной, Как на первом субботнике, Сам Ильич Поднимает бревно.