Новый Мир ( № 7 2002)

Сто литераторов назвали для “Русского Журнала” (колонка “Курицын-weekly”) по десять лучших/любимых современных поэтов, пишущих на русском языке. В итоге — более двухсот пятидесяти имен. “Есть, воля ваша, что-то пугающее в небывалом количественном росте „лучших поэтов”. Такой рост подходит только призраку. Похоже, что большинство людей, участвовавших в опросе, так и считают: поэзия — призрак. Упраздненная реальность, условность. Им кажется, что этопросто так. Что стихи — это буквы на бумаге: все черненькие, все прыгают. Все приблизительно одинаковы. <...> Но в такой толкучке и неразберихе успех не обязательно завоевывать: его можнораспределять. По взаимной договоренности (а желающие, поверьте, найдутся — уже нашлись)...”

“В полном списке 276 человек. Но если мы отбросим те имена, которые упомянуты 1 — 3 раза (как и положено отбрасывать ошибку эксперимента), то останется 73 имени — вполне приемлемое количество”, — замечаетВладимир Губайловский(“Русский Журнал”).

Михаилу Айзенбергу отвечаетВячеслав Курицын(“Курицын-weekly от 18 марта”): “<...> лучших поэтов не бывает так много (а именно — 274). И вот именно этот тезис вызывает у меня активное неприятие. Если бы он прозвучал из уст менее прекрасного человека, нежели Михаил Айзенберг, — а звучат недовольства девальвацией поэтичеcкого слова очень нередко — я бы назвал его поэтическим, м-м... пусть расизмом (слово довольно нелепое и потому не обидное, но суть ясна). В нем сквозит не имеющая метафизического основания уверенность в том, что поэзия бывает истинная, а бывает не очень. Что существует каста Избранных, ударенных в грудь льдом, всамделишно жывые...”

Курицыну снова отвечаетМихаил Айзенберг(“Уловка 274” — “Время новостей”, 2002, № 58, 3 апреля): “Мне кажется, что искусство (ведь мы сейчас говорим об искусстве) подтверждаетвозможностьреальности. Реальность — его природа. Трудно не почувствовать, как в каждой удаче, в каждом шедевре жизнь (по Хармсу) „побеждает неизвестным способом”. Но происходит это, право же, не всякий раз. Даже не слишком часто. Так нечасто, что появляется желание дезавуировать и в конечном счете просто отменить такие победы. Сделать это, как выясняется, не так сложно: нужно только положить запрет на какую-тоуверенность в себе. Нет победы — нет и поражения. Подобная эстетическая практика (или система суждений) удобна тем, что у художественных начинаний нет риска провала. <...>”