Новый Мир ( № 7 2002)

Дмитрий Бавильский.Как сделан “Опыт” [Марины] Вишневецкой. — “Русский Журнал”

“Именно авторская субъективность открывает форточку для выхода текста за собственные рамки. Понятно, почему подобное движение в современном „женском дискурсе” зародилось и поползло из поэзии — Ольга Седакова, Елена Шварц, Светлана Кекова, Вера Павлова невольно расширили рамки повествовательных приемов прозы, создавая яркие примерымодернистскойпоэтики. Теперь в это „движение” включились и рассказчицы”.

Ирина Белобровцева.Поэт R-13 и другие Государственные Поэты. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2002, № 3

Маяковский в романе Замятина “Мы”.

Поль Берман(“The Wilson Quarterly”).Переосмысливая судьбу человечества: история морали и мораль истории. — “Интеллектуальный Форум”, 2002, № 8, февраль

Гегель. Дарвин. Фукуяма.

Владимир Бондаренко.Три лика русского патриотизма. — “День литературы”, 2002, № 3, март.

“Восхищаюсь их [красных и белых] героизмом, но вижу, что и та и другая — правда прошлого, а сегодня Россию необходимо спасать, используя любые обломки любой идеи, все, что годится, как костыли для раненого бойца. И я присоединяюсь к текучей третьей правде...”

Среди прочего: автор завершает статью известным лозунгом лимоновских национал-большевиков: РОССИЯ — ВСЁ, ОСТАЛЬНОЕ — НИЧТО. Несмотря на очевидную и, видимо, сознательную — антибуржуазную? — пародийность (все помнят рекламный слоган “имидж — ничто, жажда — всё”), эта формула национального “солипсизма”невероятно энергетична. К тому же тезис в своем роде уникальный: такого раньше не было и не могло быть в русской истории, политике, философии никогда. Как бы ни сложилась судьба НБП и ее руководителя (к слову сказать, французского гражданина), эти четыре слова, обретающие, как мне кажется, автономное существование, уже не будут забыты.

Владимир Бондаренко.Либеральный лохотрон. — “Завтра”, 2002, № 13, 26 марта

“Отрицая либеральный лохотрон, не поддерживаю я и наше православное литературное рапповство”.

Дмитрий Быков.Быков-quickly: взгляд-31. — “Русский Журнал”

“В „бродском” номере „С[тарого] Л[итературного] О[бозрения]” целый трактат посвящен коричневому цвету у Бродского. Тема важная, ответственная...”

“Пожалуй, из всех больших русских поэтов Бродский менее всего пригоден для интерпретации: интерпретировать — нечего. Очень скоро начинаешь скрести дно”.

“Дорога Бродского уводит в тупик: такой поэт необходим был в русской литературе, но такой поэт должен быть один”.