Новый Мир ( № 7 2005)

Около дороги расположилась группа немецких связистов с рациями. Один из них, долговязый, нескладный, огненно-рыжий, лет двадцати — двадцати пяти, задержал меня и стал выворачивать мои карманы в поисках трофеев. Вся группа в это время остановилась. Обнаружив в кармане гимнастерки любительскую фотографию, запечатлевшую меня у самодельного радиоприемника, немец заорал: “Ты радист, ты должен знать номера частей! Сколько у вас танков, пушек, пулеметов?” Я сказал, что я рядовой пехотинец и ничего о нашей армии не знаю и что на фотографии не я, а мой брат. В школе я учил немецкий язык, но, как и большинство ребят, занимался им спустя рукава. Теперь я пожалел об этом. Затем связист принялся за мой вещмешок. Сначала он извлек из него кусок хозяйственного мыла (другого нам не давали), это привело его, судя по выражению лица, в восторг. В то время мыло у немцев было отвратительного качества: похожее внешне на белую глину, оно было скользким и совершенно не мылилось. Обнаружив в мешке пачку патронов и заорав, что я убивал немецких солдат, связист ударил этой пачкой меня в лицо. Естественную реакцию — резкое поднятие руки для защиты лица — немец принял за попытку ответного удара. Он отшатнулся от меня и опять заорал, требуя сведения о наших войсках, на что я вторично ответил, что я рядовой и ничего не знаю.

Окончательно рассвирепев, он повел меня на опушку находящегося рядом леса. Медленно подняв винтовку, немец начал целиться в меня, по-видимому ожидая, что я буду просить пощады и расскажу данные о наших войсках. Помню, что страха в тот момент у меня не было, как не было и мысли, что это конец. Страх пришел потом.