Новый Мир ( № 7 2006)

...Пьеса была готова уже в сентябре. И даже мгновенно перепечатана. Юра Ряшенцев написал стихи, как всегда, в кратчайшие сроки — это была наша с ним первая авторская работа, самая легкая, самая быстрая и, может быть, самая точная. Именно потому она сейчас кажется мне наиболее удачной — счастье совместного труда выражалось в абсолютном слухе поэта и на Карамзина, и на режиссера. Проблем между нами не было никаких. Мне нравилосьвсе,что Юра написал со скоростью света, а потому это все сразу легко укладывалось в пьесу.

Мы поговорили о стихах буквально два-три раза. Юра сам наметил все номера, которые он хотел написать. Единственное, что исходило от меня, — просьба не ограничиваться сольными номерами, а сразу найти возможности и для дуэтов, и для трио, и для хоров.

К сожалению, эти формы — может быть, из-за неопытности, все-таки первая театральная практика поэта! — остались в “Бедной Лизе” не слишком развиты, и мне пришлось на ходу потом “разбрасывать” текст по персонажам, имитируя диаложную фактуру и искусственно создавая иллюзию взаимоотношений героев в музыке и стихах. Впрочем, может быть, как раз этот метод и принес в конце концов успех: поэзия осталась поэзией, разрушения на реплики не произошло, так как сохранилась (сама собой!) авторская целостность поэтических номеров.

Прием “перехвата” одним персонажем реплики другого требует внимательного и осторожного соблюдения психологических и смысловых характеристик героев, и они, эти герои, получают при таком способе театральной обработки слова возможности для комментирования собственного поведения и даже, в отдельных моментах действия, — для обобщения художественной воли автора и режиссера.

Так что в “Бедной Лизе” работа с поэтом оказалась по-моцартиански эффективной, когда недостатки труда были невольно обращены в достоинства. Я к тому же был сам, как читатель, столь обольщен Юриными стихами, что в процессе писания пьесы по “Бедной Лизе” — для себя, только для себя! — изобрел мелодии к этим стихам — с единственной целью: проникнуться стилем каждого эпизода до конца, поймать дух будущих музыкальных решений... К концу писания пьесы эти мелодии как-то устоялись во мне, и я мурлыкал их себе под нос, перечитывая страницы пьесы. Мне казалось, что с этими мелодиями стихи не уживутся, но без них устное чтение что-то теряло, стихи смотрелись какими-то голыми, эмоция, столь важная в передаче именно “Бедной Лизы”, оставалась недовыраженной.