Новый Мир ( № 7 2008)

Надо ли говорить, что вопрос о том, какие силы определяют ход истории, имеет огромное педагогическое значение. Учащимся следовало бы теми или иными путями передавать представление об иерархии этих сил.“Логика истории” всегда и всюду пытается утвердить свои права, но ее перевешивает свобода человека. Но свободу человека перевешивает Высшаяволя.

Понимаю, что это неполиткорректный подход к делу. Уже одно только упоминание о существовании Высшей воли является по нынешним временам неполиткорректным. Но я не вижу другого способа сообщить подрастающему поколению духовно-душевное равновесие и оптимизм, не в пошлом смысле этого слова. Два тысячелетия назад “оптика” той части человечества, которое стало христианским, была перенастроена на впередсмотрение; и лишь в не такой уж долгий, сравнительно с этим огромным историческим эоном, период времени проспективный взгляд уперся в те или иные цели, помещенные внутри истории26. Но сегодня все эти цели полностью или частично дискредитированы. В результате место философии истории все больше занимает слепой витализм (постановка ближайших целей) или самый мрачный пессимизм. Надо вернуть небу “краденое солнце”, пусть оно светит оттуда. Тогда и земные задачи будут решаться успешнее.

“Прошлое страстно глядится в грядущее” (А. Блок) — соответственно и Большой нарратив истории ждет своего продолжения, которое должно воспоследовать без лакун и пропусков. Марк Твен писал, что история не повторяется, она рифмуется. Сегодня придется добавить, что история все чаще прибегает к белому стиху.

 

Сноски:

Каграманов Юрий Михайлович — публицист, культурфилософ. Родился в 1934 году. Окончил исторический факультет Московского университета. Публикуется в журналах “Континент”, “Новый мир”, “Дружба народов”, “Посев” и др. со статьями на темы русской и мировой общественной жизни и культуры. Автор сборника работ “Россия и Европа” (1999). Лауреат премии журнала “Новый мир” и постоянный автор журнала.

1 Соловьев С. М. Чтения и рассказы по истории России. М., 1990, стр. 159.

2 Эти слова Пушкин отнес к А. П. Куницыну, который был его непосредственным учителем (и, кстати, преподавал отнюдь не словесность, а такой вполне, казалось бы, суховатый предмет, как “нравственные и политические науки”). Но и писаный текст способен возжечь пламень.

 

 

3 Я включаю сюда и те книги, что имеют подзаголовок “Книга для учителя”. По сути, это развернутые проекты учебников, предназначенные для обсуждения в учительской среде.