Новый Мир ( № 7 2010)

Елена Григорьевна позвонила в дверь — дверь открыла пожилая женщина — сердитая навсегда! Я ей говорю: “Здравствуйте!” — она не отвечает и смотрит на Елену Григорьевну. “Петр Соломонович ждет нас, — говорит Елена Григорьевна, — мы из музыкальной школы на прослушивание”. Женщина пропускает нас в квартиру, мы быстро раздеваемся в прихожей и проходим в комнату, женщина идет за нами и выходит во вторую дверь в этой же комнате.

В комнате спиной к нам стоит небольшое кресло, в нем что-то или кто-то есть — что-то непонятное торчит над спинкой. Я обхожу кресло слева и вижу — в кресле то ли сидит, то ли лежит маленький, худенький, очень пожилой человек — от живота и до пола он закрыт одеялом. Мне не нравится, что одеяло лежит на полу, но маленького человека жалко — он худенький, сморщенный и все время моргает. “Здравствуйте!” — говорю я ему. Он моргает. Мне кажется, что он кивает головой, но ничего не говорит! Какой странный дом, думаю я — почему-то никто не здоровается! Елена Григорьевна тихо что-то ему говорит, он кивает головой, а я думаю — ну какой же он “крупный педагог”?! Вот наш Папа — крупный ученый. Ну так он высокий, красивый, и у него на ногах нет никакого одеяла!

Из второй двери приходит сердитая женщина — в руках у нее тарелка, на тарелке маленькие стаканчики. “Надо принять лекарства!” — говорит она пожилому человеку и дает ему стаканчик с тарелки. Пока он пьет, она смотрит на меня так сердито, что я оборачиваюсь и смотрю, нет ли сзади меня кого-нибудь, на кого она так сердится! Сзади никого нет! Когда я оборачиваюсь обратно, ее уже нет в комнате.

“Нинуша, — говорит Елена Григорьевна, — подстрой скрипку. У нее абсолютный слух, — говорит она креслу, — и сыграй нам, пожалуйста, все, о чем мы с тобой договорились”.

Я быстро подстраиваю скрипку и начинаю, как мы и договорились, с этюда. Этот этюд мне нравится, и поэтому мне просто сделать непротивный звук. Сыграла этюд — Елена Григорьевна говорит: “Теперь „Сурок””. Я киваю головой — я помню, что надо играть!