Новый Мир ( № 7 2013)

А особняк — как розочка на пышном торте! Грифоны наверху — как из белого шоколада... Кажется, Ванечка впервые схрупал белый шоколад за чаем у Мейвертов. Вадик потом доказывал: нет, Ванечка привез шоколад на ковре!.. Конечно, привез. А кто-то спросит, как пускали Ванечку  (у которого контролеры и билет-то не спрашивали из-за вида затрапезного) в цивильное место? Запросто. Он был — вот уж способность для полубездомного, полубродяги — элегантен. Сам объяснял это влиянием одной из профессий. Мимикрист в Петергофе. Не слышали? О, лучшее из Ванечкиных занятий. Там есть фонтанты-шутихи. Деревянная собака носится по воде за крякающими утицами. Уютные навесы-грибы, неожиданно опрокидывающие на вас хладный душ насквозь до бикини. Лирическая скамейка, из которой брыжжет, брыжжет она — неотвратимо-хрустальная в вашу рожу — струя под напором в... (цифры перепишите из путеводителей)... мегатонн на сантиметр квадратный лица. Любознательные ребятки скачут перед скамьей, пытаясь исчислить закономерность. Раз наступил на камушек с тайной пружиной. Два. Полилось на третий? На пятый? Восьмой? «Ах, глупенькие», — улыбался Ванечка. Пусть приглядятся к скромному дяденьке на скамейке (темные очки — из казенного фонда), который задумчиво вертит тросточку в руках. Повернул направо — струя молчит. Налево — песню заговорила — пш-ши-иии! Отсюда — элегантность. o:p/

Вечер у Мейвертов — файф-о-клок с москвичами диссидентских воззрений. Были Алла Чухатова и Жека Петипа. (Алла обжигала Ванечку взглядом, он не видел.) Был физик Александр Зейферт («десять лет лагерей — гарнир съедобный?» — его острота). Художник (не помню фамилии, помню пачканные краской пальцы — он поднимал их растопыркой — даже английское мыло не справится — ху-ху-ху-ху!). Конечно же, Утин (сияет счастливо — после станет гундеть «я дискутировал с Мейвертом...»). Ванечка шепнет Марусе (за общим жу-жу не отчетливо): «Вы видели камин-рококо с шаловливыми ангелочками?» Маруся возликует: «Где?!» — «Идемте, — потянет ее, — в соседнюю комнату». Мейверт согласно поддакнет: «Диа, диа...» (дамы находили его акцент приятным). o:p/

Нет, не тот чёрт, который возил Ванечку в Иерусалим, дернул меня, а еще Катю (супружницу Аверьянова) с запаздыванием пойти за Ванечкой и Марусей. Еще хорошо, что я умею работать ширмой (неудивительно — габариты). Он обнимал ее. Она отталкивала. Сначала. «Жорик, ха-ха, вы не заснули?» — Голос у Кати всегда был приятен. Но сама — не всегда догадлива. К лучшему. o:p/

И когда теперь прохожу мимо особняка в Гагаринском и смотрю в невеселые окна — там нет ни света, ни смеха, ни, разумеется, Мейвертов с их гостями — сердце щемит, и я почти вижу рассерженные глаза Маруси, нет — счастливые. o:p/

o:p   /o:p

10 o:p/

o:p   /o:p

Аполлонов будет записывать, что в ее глазах — задумчивость долгих дорог, а еще — гу-у-у за еловым лесом ночной электрички. Так за привычным Ванечкой-скоморохом (который и сплясать мог — споря с историком Львом Перегоном, сплясал семь-сорок) — виден образ другой. И хотя он, замечая лирическую нотку, сразу говорил, с хитрым бесом, — есть во мне что-то тургеневское, есть во мне что-то бунинское, мы знали: считать нашего Ванечку лишь пересмешником — плоско. Какие бы охальности он ни выплескивал в своем «Полете в Ерусалим», сама фантазия — отправиться в Святой город, в Святую землю — не перестает быть святой в наше совсем не святое время. o:p/

Неудивительно, что одна из первых рецензий (конечно, зарубежная) называлась «Воскрешение смердящего Лазаря» — кажется, там впервые Аполлонова сравнили с Достоевским. Что вызвало ураган среди московских почитателей. «Ванечку-то... Ванечку! Достоевским обозвали!» После этого почти веришь слуху, что Ивана Варламовича Аполлонова не только кормили икрой в резиденции патриарха, но будто бы намеревались оделить... церковным орденом! Орден («Заметь, Жорик, с камнями! заметь, с самоцветами!») за путешествие на бесе?! Но не за путешествие же на ангеле! Кататься верхом на ангелах — что вам такое в голову пришло!.. Или подобные истории рождались где-нибудь в электричке, по пути в Лавру? — куда мы продолжали ездить с похвальным постоянством пилигримов. o:p/