Новый Мир ( № 8 2002)

Чтобы осознать возможность противоречия между социальным статусом и асоциальным мировоззрением, надо прежде всего избавиться от марксистской инерции, связующей сознание с «бытием» нерушимыми узами, и признать примат духовного выбора над ползучим детерминизмом; надо признать преемственность и филиацию идей, а значит, уяснить (при всей видоизменяемости самой касты) нерастворяемость ядра интеллигентского миросознания с двумя его уже отмеченными сущностными характеристиками: «отщепенством» (проявлением утопического социального радикализма) и «атеизмом» (проявлением утопического культурного радикализма — вызова самому мироустройству).

Далее: следует принять во внимание, что вместе с переменой социального положения и продвижения по общественной лестнице антагонисты государственной власти получили дополнительный стимул для нагнетания страстей в обществе. Ведь активистская интеллигенция обрела не просто хорошее, а судьбоносное место. По некоему «общественному договору» клерки от информации, представители этой интеллигенции, оказались одной из ветвей власти, якобы последней — четвертой, однако по своему действительному влиянию — первейшей. Last but not least.

Несравненная мощь этой особой власти с ее претензией господствовать в умах, не неся при этом ответственности за ход событий, состоит в том, что она не ограничена российским законом, который витает над другими тремя ветвями, — не ограничена в силу специфики ее профессионального инструмента — слова, свобода коего из всех прав и свобод выделена, признана и утверж­дена либеральным сообществом в качестве главнейшей. Сегодня эта свобода, являясь орудием господства медийных средств, то есть того же «ордена» интеллигенции, так же акцентируется, как некогда, в советские 70 — 80-е годы, когда словом распоряжалась официальная пропаганда, диссидентская общественность акцентировала соблюдение права на эмиграцию. Согласитесь, однако, что как то, так и другое замечательное право не могут считать­ся приоритетными для народа. Передовая общественность, как видно, этим не озабочена, а расхождение между тем кардинальное. Народ жаждет устрожения порядка, прогрессивная интеллигенция — его либерализации. Либерализм требует жертв, на которые население не готово идти: сегодняшним правозащитникам естественней договариваться с террористами, чем со своим государством, подсобить правонарушителю, чем подумать о законопослушных, защищать права аномальных меньшинств, чем позаботиться о нормальном человеческом большинстве.