Новый Мир ( № 8 2004)

Вам — Николай, тебе — Борис, тебе — Нина.

Тем, кто еще недавно дышал, мыслил,

Жизни ловил стрелу, хоть она и неуловима.

Кто говорил, мечтал, произносил молитву

И, наверное, думал о приближении срока,

Когда откроется дверь, заскрипит калитка

И каждый из нас окажется за порогом.

Этот порог, обозначенный по уставу

Как конец, а по Библии — как начало,

Что-то вроде зимнего ледостава

Или далекого лодочного причала.

Что-то вроде остановки транзитной,

Откуда можно и в Лету бухнуть,

И в далекое небо с разгону вонзиться

Или в море звездном притулиться в бухте.

Вот мы и не знаем — где вы, что вы?

Неужели только земля сырая?

Атот свет— лишь условный адрес почтовый

Вместо свежей зелени небесного рая?

Где же тогда эта вечная память? —

С вашим уходом сохраняется нами,

Но затем заглохнет в наших детях и внуках,

Оставаясь в наследстве, как на поруках.

И тогда ищи ее где-то около —

В траве и в песке, в небе и в поле.

В солнечном блике, в щепотке соли,

В полете ласточки, в крике сокола.

В крошке хлеба, в карандаше, в стекле,

Через которое чьи-то глаза глядели

(Предположим, в окно). И в дверной петле,

В календаре очередной недели.

В бытии не только друзей, но и всех людей, вещей, цветов и зверей

Сберегается вечная память.

Это память о вас. Ей не нужен блеск фонарей

И надгробный камень.

Февраль 2004.

 

                                  Памяти Военторга

Здесь дом стоял. На этаже четвертом

Я покупал себе рюкзак и кеды,

Крючки, грузила, атрибуты спорта

И орденские планки к Дню Победы.

Он назывался гордо — Военторгом.

Нешуточно — в стране, где вдовья память

О войнах двух живет почти веками,

Где помнит каждый ставень, каждый камень,

Где договор с минувшим не расторгнут,

Хоть заросли могилы лопухами.

Он кланялся Кремлю своей главой,

Склонял ее над домом Казакова

И над полуротондой угловой,

Построенной умело и толково.

Он был снаружи и внутри отделан

Со вкусом, по своим законам стиля.

И был хорош собой — душой и телом.

Его приезжие особенно любили.

Когда в цветущий век социализма

Они съезжались в главный город мира

За колбасою, мясом или сыром,

Им этот дом был раем и отчизной.

Увы. Снесен... Нет больше Военторга,

Расчищена площадка для фонтанов,

Для лимузинов, дансингов и оргий,

Для девочек, пивных и ресторанов.

Как быстро раскупается пространство,

Как лихо рубль раскалывает камень,

И распадается людское братство,

Скреплявшееся многими веками.

 

                           *      *

                              *

Хриплые голоса

Наполняют леса

И доносятся,

В избу просятся.

Всякая свиристель

Лезет ко мне в постель —

В жены целится,

Рядом стелится.

Полно! Я уже стар

И хотеть перестал,

И от века отстал.

Если б с кем переспал,

Так с женой бы уж,

Как законный муж.