Новый Мир ( № 8 2006)

Авторитет латыни был таким, что на уроки риторики нередко приходили киевляне, совершенно с ней незнакомые, но желавшие услышать, как звучит “правильный” язык20. А то устраивались промеж учащихся диспуты на латин­ском языке, прямо на открытом воздухе, по-над днепровскою кручею, куда стекался “весь Киев”, как правило, ни бельмеса не понимавший, о чем идет речь21.

При всем том Киевское училище не забывало, что оно православное, и заботилось о сохранении церковнославянского языка и очищении его от различных наслоений. Здесь же работали над созданием книжного общерусского языка, весьма отличного отмовы,так сказать, омывавшей своими волнами стены ученой обители; хотя и испытавшего заметное ее,мовы,влияние. Вообще, что представляла собоюмовав ХVII веке и ранее того, сказать трудно. Это нелегко сказать и о русских наречиях тех времен22, а на Украине, расположеннойяк горох при дорозi,уследить за развитием живого языка еще сложнее. Но как бы то ни было, множество малороссийских слов вошло тогда в состав общерусского языка. Читая сегодня “Словарь книжной малорусской речи ХVII века”, поражаешься тому, что понятных нам малороссийских слов едва ли не больше, чем русских23.

Хорошо известно, какую роль сыграло Киевское училище, впоследствии Киево-Могилянская академия, в распространении просвещения на Руси. В пер­вую очередь это относится к изучению языков и богословию. Первые киевские богословы появились в Москве в конце царствования Алексея Михайловича. Нельзя сказать, чтобы их там приняли с распростертыми объятиями. Московские  иереи с их тихим говором и “поникновенным” взором не без некоторой неприязни встречали киевских гостей, зачастую “босолицых” и чересчур свободно себя державших. Всегда почтительное отношение московской Церкви к Киеву, этой “колыбели русского православия”, подверглось испытанию: киевские гости хоть и были православными, но православными, так сказать,з манеру польского. Не удивительно, что московское духовенство с недоверием отнеслось ко всему, что текло

Из логова змиева,

Из города Киева, —

ополяченного, как стали считать, Киева.

Кроме всего прочего, со времени никоновских реформ в Москве в особой цене был греческий язык, так как шла сверка богослужебных книг и обрядов по греческим образцам, а приезжие киевляне были латинисты, в греческом, как правило, не очень сильные.