Новый Мир ( № 8 2009)

“Она умеет начинать в литературе новое. Не сомнительное новое модернистов, мельтешащее перед нами вот уже пятнадцать лет в виде маний и деструктивности, смыслового нигилизма и эстетической похотливости, превративших литературное пространство в засиженное мухами грязное место. Но и с почвенной литературой она связана наособинку: накопленная в XX веке смысловая и этическая энергия народного образа здесь преображается. Мы любим вот уже третье столетие делать „исключения из народа”: то ранние славянофилы в народ не пускали купечество, то революционеры изгоняли из него священство и „белую кость”, то „гуманисты” вообще заменили его электоратом-населением. Живая и трудная новизна романа Веры Галактионовой в том и состоит, что открыла она двери своего романа для „лагерного” нашего народа — заключенных, их обслуживающих и над ними надзирающих людей. Открыла не для того, чтобы вновь говорить об „ужасах лагерей”, но показать именно трагическую диалектику их жизни, и в несвободе сохраняющих державное обаяние России. Ведь в лагерях оказалась сильная и лучшая часть нации и надзирать за ней, угнанной на окраину империи, были поставлены тоже не худшие люди государственно-репрессивного механизма. Вера Галактионова не стоит вне русской романной традиции, скорее — перед нами конфликт с правозащитно-либеральными толкователями „лагерной темы”, так легко „растворившими благородный металл расы в дешевых сплавах” (М.Меньшиков) — воплях о „тотальной тирании” советской истории”.

 

Сергей Костырко. Сетевая литература или литература в Сети? — “Русский Журнал”, 2009, 26 мая.

“Так что высказывания почтенных оф-лайновых литераторов по поводу сетевой литературы, как литературы исключительно „заборной” (Л. Аннинский), как явления, грозящего самому существованию литературы, следует отнести к элементарной неосведомленности”.

“Попробуйте выписать в читальном зале и прочитать годовую подшивку некрасовского „Современника” и попробуйте прочитать его от корки до корки, и обнаружите, что на один живой текст приходится два десятка литературных имитаций. И, тем не менее, XIX век мы называем — и абсолютно заслуженно — золотым веком русской литературы”.

“Толстый литературный журнал можно уподобить посадочной полосе аэропорта. Мы не можем заранее знать, какой самолет на нее спланирует, „кукурузник” или сверхмощный лайнер, но полосу надо содержать в полной готовности, чтобы, в конце концов, спланировала настоящая литература”.

 

Леонид Костюков. Гаутама. Из цикла “Гештальт”. — “ПОЛИТ.РУ”, 2009, 21 мая.