Новый Мир ( № 8 2013)

Заверение Христа в любви к Петру было выражено и в той миссии, которой Он наделил Петра, сделав егопастырем овеци тем самым подтвердив власть Петра над земным. Слова о любви, переданные в пенье голосов во время скончанья Дня, также являются залогом возвращения лирической героине роли «пастыря» своих произведений. В результате покаяния ей открывается благость «сияющей вести»: День-сын принят своим Отцом, назван «Божьим» и наделен свойствами Творца.

 

Я ничего не знаю и слепа.

А Божий День — всезнающ и всевидящ.

[1]Эпштейн М. Стихи и стихии. Природа в русской поэзии XVIII — XX вв. Самара, ИД «БАХРАХ-М», 2007, стр. 312 — 313.

 

[2]«Концепция мира как зеркала, отражающего Бога, была явно заимствована св. Григорием Паламой у греческих Отцов. Она основана на учении о Божественных logoi [логосах], присутствующих в творении, берет свое начало у стоиков и последовательно принималась всеми Отцами, начиная со св. Иустина» (Протопресвитер Иоанн Мейендорф. Жизнь и труды святителя Григория Паламы. Введение в изучение. СПб., «Byzantinorossica», 1997. Цит. по:).

 

[3]Николаева Олеся. «Поцелуй Иуды». Цит. по:.

 

[4]Там же.

 

[5]Николаева Олеся. «Поцелуй Иуды». Цит. по:.

 

Неправильное слово

Сурат Ирина Захаровна — исследователь русской поэзии, доктор филологических наук

o:p   /o:p

Сурат Ирина Захаровна — исследователь русской поэзии, доктор филологических наук. Автор книг «Мандельштам и Пушкин» (2009), «Вчерашнее солнце. О Пушкине и пушкинистах» (2009). Постоянный автор «Нового мира». o:p/

o:p   /o:p

o:p   /o:p

o:p   /o:p

Паше, Олегу, Саше, Лене и Евгению Бунимовичуo:p/

o:p   /o:p

o:p   /o:p

Было бы культурным безумием рецензировать сейчас стихи Александра Ерёменко» [1] — это было сказано давно, по поводу вышедшей в 2001 году большой книги стихов «OPUS MAGNUM», издания, по определению самого поэта, «фантастически-академического», содержавшего немыслимый, абсурдно-пародийный комментарий, богатейший иллюстративный материал и уже хрестоматийные, не раз к тому времени опубликованные поэтические тексты, в основном 1980-х годов. Не заостряясь на выражении «рецензировать стихи», предлагаю задуматься о сути высказывания: стихи Ерёменко в 2002 году, очевидно, представлялись Леониду Костюкову явлением, потерявшим вместе с актуальностью и свою художественную ценность, — так, как будто в актуальности она и заключалась. o:p/

Ерёменко никогда не имел широкой популярности, не собирал стадионы, в годы творческой активности почти не печатался. Слава его была настоящей, признание — безусловным, влияние на поэтов-современников — огромным. Избранный в 1982 году Королем поэтов [2] , он им остался и по сей день для подданных небольшого поэтического королевства, свидетельство тому — книжка «А я вам — про Ерёму», изданная к 60-летию Короля и вся состоящая из стихов, ему посвященных [3] . o:p/

Сам по себе случай издания такой прижизненной книжки удивителен, и стихи, в ней собранные, подсказывают, откуда в русской поэзии последних десятилетий XX века выросла та ее ветвь, которая дала, скажем, «поэта-правдоруба» Игоря Иртеньева и так пышно расцвела явлением Тимура Кибирова и Дмитрия Пригова. Вот, например, выразительный поэтический портрет Ерёменко — стихотворение, посвященное ему Игорем Иртеньевым: o:p/

o:p   /o:p

На Павелецкой-радиальной o:p/

Средь ионических колонн o:p/

Стоял мужчина идеальный o:p/

И пил тройной одеколон. o:p/

o:p   /o:p

Он был заниженного роста, o:p/

С лицом, похожим на кремень, o:p/

Одет решительно и просто — o:p/

Трусы, o:p/

Галоши o:p/

И ремень. o:p/

o:p   /o:p

В нем все значение имело, o:p/

Допрежь неведомое мне, o:p/

А где-то музыка гремела o:p/

И дети падали во сне. o:p/

o:p   /o:p

А он стоял o:p/

Мужского рода, o:p/

В своем единственном числе, o:p/

И непредвзятая свобода o:p/

Горела на его челе. o:p/