Новый Мир ( № 8 2013)

Наутро Л. Ничюс, только проснувшись, решил, что ему надо срочно валить. Во-первых, он терпеть не мог связей по пьяни, а кроме того, он случайно учуял запах, идущий от собственного плеча, ее запах. Его чуть не стошнило. «Пора удирать», — кстати вспомнилась цитата из любимого фильма. Он встал с дивана и только заторопился одеваться, как вдруг в комнату вошла она. Это была даже не другая женщина — это была новая женщина. Полностью голая, мокрая после душа, без косметики, не надушенная, с некрасивыми, хотя и прямыми ногами, с вовсе не упругой, но большой грудью, с распущенными волосами. Бросалось в глаза, что она лет на десять его старше. Он глазел на нее, не отрываясь, и не потому, что просто видел ее наготу, а потому что красивее этой незнакомки никого никогда не видел. Он сидел и смотрел на нее, а она стояла и смотрела на него. o:p/

Перед вылетом в Тель-Авив он шутки ради выучил десятка три фраз на иврите (к алфавиту не приступая), которыми, не исключено, воспользовался минувшей ночью для знакомства и быстрого сближения с этой женщиной.  Но в складывающейся ситуации хотелось общаться как можно более внятно. o:p/

«Ты же говоришь по-английски?» — наконец спросил он, прервав свое восхищенное молчание. «Не очень хорошо, но могу». — «Я мало что помню. Как тебя зовут?» — «Эсти». — «Прости, как?» — «Эстер. Но лучше называй меня Эсти. А тебя?» Л. Ничюс назвался. «А сколько тебе лет?» — «Сорок один. А тебе, наверное, двадцать пять?» — «Чуть больше... Послушай», — сказал он и замолчал. Она подождала и спросила: «Что?». o:p/

В голове шумело — и от выпитого, и от внезапной перемены настроения. Л. Ничюс собрался и выразил свою мысль как можно понятнее для нее и одновременно честнее для себя: «Эсти... Я не хочу уходить». Она удивленно вскинула брови, но улыбнулась и села рядом с ним. «Ну-ка, повтори, как тебя зовут», — сказала она. o:p/

Конечно, он ушел. Ушел, но двое суток спустя — потому что ей надо было на работу. Оставаться же в доме Эсти без нее самой он не хотел. Он медленно брел по незнакомым улицам, совершенно оглушенный и ничего не понимающий. То, что происходило в эти дни, не имело ничего общего с предыдущим опытом, полученным в Москве. И дело не в том, влюбился ли он в Эсти или нет (влюбился в первую же секунду). Л. Ничюс впервые в жизни увидел себя через десять лет — это поразило больше всего. И находился он в своих видениях рядом с Эстер. Пусть разные языки, пусть разные страны, пусть ей столько лет, а ему на тринадцать меньше — все равно. Он лежал, сидел, стоял рядом с ней и не хотел вообще ничего больше искать и менять. o:p/

Тем же утром Л. Ничюс поехал в Иерусалим. В автобусе его сморило, и он продрых все два часа дороги. В старом городе он так увлекся, что просто забыл о недавних событиях. А когда вновь очутился у Яффских ворот, ноги понесли его неведомо куда. Он шел и вспоминал, а хотел-то подумать о будущем. Он злился на себя — пришла пора принимать какое-то решение, а вместо этого он вновь и вновь переживал счастье двух суток с Эсти. Но вот в кармане чирикнуло сообщение. Вытащил телефон — она. «You come?» [6] — спрашивала Эсти. Он явственно услышал, как она спрашивает: «You come?». Голос с хрипотцой, низкий и чуть грубоватый. «You come?» — интересовались тени ненавидимого прокуратором города. «You come?» — допытывались иерусалимские автомобильные гудки. Он так изумился, что не сразу осознал: ответить-то забыл. o:p/

В отличие от Эсти, пробывшей замужем пятнадцать лет, Л. Ничюс не мог рассказать что-либо внятное о своей личной жизни. С кем-то, довольно редко, он встречался, кого-то якобы любил, с кем-то даже спал, но все это было не фундаментально и почти без чувств — по крайней мере, так ему виделось теперь. Эсти же рассказывала о своей семье ярко, сочно, красиво. Ей очень нравилось рассказывать и вспоминать. Она познакомилась с Арье, будущим мужем, в Технионе, они дважды расставались по ее инициативе, она переезжала с севера на юг и обратно, а он каждый раз следовал за ней. В результате она уступила его страсти и они поженились. Родилась единственная дочь Идит. И все бы хорошо, но Арье умер года три назад — вот просто взял и на ровном месте умер. Рак, за восемь недель человека не стало. Эсти от горя пролежала на кровати три месяца, кое-как сумела встать, но заботиться могла только о себе — дочерью пришлось заниматься бабушке, матери Эсти. Идит переехала к ней да так там и осталась.  С одной стороны, плохо — Эсти и дочь сильно скучали друг по другу. Но хотя бы Гиватаим от Явне не так далеко, полчаса без пробок. Да и привыкли все уже — Эсти старалась побольше работать (страховая отказалась выплачивать деньги, потому что Арье в свое время не указал в декларации о состоянии здоровья, что курит, а курил он очень много), Идит училась, и менять школу ей не хотелось — только-только появились первые настоящие подружки. И вот, впервые за несколько лет, Эсти решила сходить на пляж, выпить чего-нибудь и потанцевать... o:p/