Новый Мир ( № 8 2013)

Эсти, утомленная перелетом, трудным днем и Л. Ничюсом, провалилась в сон сразу, как появилась возможность. Герою же нашей повести одновременно с ней уснуть не удалось, поэтому он пошел умываться. Чистя зубы, он вдруг вспомнил Юлю — одноклассницу, с которой некоторое время близко дружил году в девяносто втором. Годы спустя, видя Юлю на фотографиях, он сладострастно цокал языком, потому что она превратилась в черноволосую красавицу с внушительным бюстом, вполне достойную вожделения. Но их прошлое, как ему казалось, не позволяло никакого намека на сближение, а потом она вышла замуж и уехала в США (или наоборот — вначале уехала и уже там осчастливила кого-то). В школе же все обстояло очень просто и сердечно: после уроков они иногда захаживали к ней в Большой Тишинский переулок, вместе учились играть на гитаре, беззлобно сплетничали о других одноклассниках и занимались прочими важными делами. А однажды Юля заболела и по телефону попросила его принести какие-то тетради. Он пришел. Открыла ее мама, имя которой начисто забылось. Юля спала. Он отдал тетради и хотел сразу ретироваться, но мама Юли предложила ему пообедать, против чего Л. Ничюс ничего не имел. За супом завязалась беседа, во время которой он, к собственному неудовольствию, почувствовал сильное возбуждение. Такое с ним случалось и раньше, но сейчас-то с чего вдруг? И сидеть стало очень неудобно... Юлина мама тем временем жаловалась на дочь — совсем, дескать, не следит за собой, ходит без шапки, плохо ест, мало спит, вот и заболела. И внезапно строго-престрого обратилась к нему: «Почему ты не следишь за ней?».  Воздух задрожал, как в кино, и Л. Ничюсу почудилось, что они уже взрослые, он — муж Юли и в самом деле в ответе за нее. Еще сильнее смутившись, он лопотнул, что, мол, постарается на нее воздействовать. Вскоре проснулась Юля, они немного поболтали у нее в комнате, и он засобирался домой. «Но ты лежи, не вставай. Я попрошу твою маму закрыть дверь», — сказал он, не подозревая, что несколько мгновений спустя он увидит ее, маму Юли, обнаженную по пояс. Она стояла в спальне у зеркала и, кажется, переодевалась. Еще секунд через десять остолбеневший Л. Ничюс с огромным трудом оторвал взгляд от ее груди — небольшой и не очень красивой (потом, в Праге, до него дошло, что формами дочь сильно обскакала мать), но ведь голой. А в юном возрасте главное, чтобы тело было голым, эстетика не играет никакой роли. Он попятился в коридор, мгновенно обулся-оделся и громко попросил замкнуть за ним дверь. Юлина мама тут же материализовалась в каком-то свитере, ласково поблагодарила его за помощь, и он ушел, разодранный своим перевозбуждением. o:p/

В тот день он впервые почувствовал, пусть и эфемерно, что такое ответственность за женщину. Образы больной Юли (к которой он всегда питал только дружеские чувства) и ее нагой мамы (которой он почему-то всегда инстинктивно сторонился) в результате слились в один — волнующий, трогательный и близкий. Потом были другие эпизоды, более конкретные и чувственные, но такого же дрожания воздуха, такого же остолбенения, как в доме в Большом Тишинском, больше ни разу нигде не наблюдалось.  И вот накануне своей всамделишней свадьбы, в гостиничном номере, в полной темноте, Л. Ничюс вспомнил все это, и ему почудилось, что Эстер, невзирая на свой возраст и не самое хрупкое телосложение, просто маленький ребенок в корзине, которая плывет по реке (через пару дней он вспомнил, из какой книги ему явилось это сравнение, и позабавился — Чехия снаружи, Чехия внутри), и ему нужно ее выловить и спасти. Он лег и постарался скорее уснуть, пока плоть не затребовала нового цикла. o:p/

Регистрацию назначили на полдень. Все прошло довольно буднично, хотя и мило. Веред утирала слезы (интересно, плакала ли она, когда Эсти выходила за Арье?), Идит стояла с невозмутимым лицом, жених от волнения постоянно заикался. Невеста, свидетель Алексей и бургомистр (никто не знал, как по-настоящему звучит должность представителя муниципалитета, но Л. Ничюс мысленно называл его только так) улыбались. Фотограф Магда суетилась и лезла всем под ноги. Процесс шел на чешском языке, который герой нашей повести, к своему удивлению, неплохо понимал. Алексей переводил на английский. Сразу после объявления Эсти и Л. Ничюса мужем и женой заиграла предварительно заказанная джодассеновская «Если б не было тебя». Все друг друга поздравляли — особенно комично, хотя вовсе не противно, выглядели радостные рукопожатия свидетеля и бургомистра. Свадебный обед на четверых в ресторане, прогулки по городу — Старый город, Градчаны, постоянная болтовня ни о чем... Второй день, как всегда бывает в путешествиях, промелькнул гораздо быстрее первого. И вот уже снова вечер, ночь — первая брачная и всего лишь пятая совместная, а затем новое утро, и все — пора разъезжаться. Л. Ничюс, весь в печали и тоске, учтиво попрощался с Веред и Идит. «Мы скоро будем вместе», — шепнул он Эсти. «Я сделаю все, чтобы ты приехал поскорее», — ответила она. o:p/

  o:p/