Новый Мир ( № 8 2013)

В Эйлат въехали часов в семь вечера. С иорданской стороны границу намеревалась пересечь огромная туча, однако дождем она не грозила. Попрощавшись с водителем, Л. Ничюс задумался, куда ему идти сейчас. До утра лучше особо не высовываться, так что надо где-то приткнуться. Но в кармане — шиш, ночь в отеле исключалась. Он подошел к аэропорту. Смех один, конечно, а не аэропорт — летное поле отделяет от обычной улицы забор из рабицы, а само здание размерами меньше супермаркета. У первого попавшегося полицейского испросил разрешения посидеть тут несколько часов. «Если надо, проверь меня. Дело в том, что мои друзья уехали и должны около полуночи вернуться, а ключ от отеля у них», — в очередной раз соврал он. Полицейский внимательно просмотрел все документы. «А почему бы тебе не посидеть в кафе?» — «Денег мало», — с легким сердцем ответил наш бродяга. «А на пляже?» — «Уже прохладно». Полицейский с важным видом кивнул: «Возможно, аэропорт закроется часов в одиннадцать, я не помню, когда сегодня последний рейс. Если не закроется раньше, можешь оставаться тут до полуночи», — сказал он и сразу же куда-то исчез. o:p/

Л. Ничюс сел и закрыл глаза. С собой была книга, но читать не хотелось и не моглось. В голове пульсировало одно слово: название местности, цель, пункт назначения. Не сказать, что он всей душой стремился именно туда, но раз уж решил, значит, надо. Он не спал, но глаз не открывал. o:p/

Почти все рейсы летели в Тель-Авив, откуда он только что прибыл. Однажды объявили регистрацию на Москву, аэропорт Домодедово. Как странно: его путь в родной город длится уже три года, и непонятно, сколько препятствий придется преодолеть еще. А тут люди — мужчины с серьезными лицами и женщины в модных джинсах — со своими смешными чемоданами, совершенно не заслуживая этого счастья, р-р-раз — и через пять часов уже будут в Москве. Л. Ничюс на секунду затосковал по Белокаменной, но сразу же прогнал это чувство. o:p/

Потом провалился в темноту и продремал часа два. Опомнился, глянул на часы — 23 : 06. Не дожидаясь, пока его официально выпрут, вышел на улицу. Действительно похолодало, но ничего не поделаешь. Впрочем, так даже лучше. Погуляет, а чуть свет — двинется дальше. Еще одна ночь без сна и действий, но не без смысла. А смысл в рассвете, только бы он действительно случился, не подвел. o:p/

Л. Ничюс бродил туда-сюда, от отеля к отелю, от пляжа к пляжу, ни о чем не думая и не стараясь каким-либо образом приблизить наступление утра. Потом еще немного поспал — зашел в круглосуточное кафе, выпил чаю и, против воли, отключился, прислонив голову к стене. Через час его разбудила миловидная официантка. «Тебе некуда идти?» — спросила она свистящим шепотом. Он, спросонья не разобравшись, что к чему, утвердительно кивнул. «Я заканчиваю через полчаса, поедешь со мной», — подмигнула официантка и отошла. Он ошалело посмотрел ей вслед — полные ягодицы, прямые длинные волосы, уверенная походка. Все, как ему нравится. Ближайшее будущее, оказавшись под угрозой, затрепетало, завибрировало и немного исчезло. Л. Ничюс малость струхнул. Торопливо выгреб из карманов две монеты по пять шекелей, тихонько (чтобы не звякнули) положил их на стол и выбежал из кафе, улучив момент, когда официантка стояла к нему спиной. Трепет и вибрация будущего прекратились. o:p/

Затем пошел на берег. Сел на кем-то забытый лежак. Все вокруг отливало черно-синим цветом, как обычно и бывает на море перед рассветом. Вода спокойно блестела, даже не думая издать какой-либо звук. Л. Ничюс снял с плеч небольшой рюкзак и лег — спина за сутки изрядно устала, хотелось немного вытянуться. От мерной неподвижности окружающей обстановки снова задремал, но совсем ненадолго, а когда опомнился, на небе уже появились просветления. Он встал, с утробным рыком сделал несколько наклонов и посмотрел на часы. Пора. o:p/

...Пора. Он оделся, перетащил чемодан к двери и зашел на кухню. Отец еще не пришел с работы. За столом сидела одна мама. С того самого вечера, когда он неудачно рассказал о грядущей свадьбе, она с Л. Ничюсом не разговаривала. Если Арвидас изредка заходил в комнату сына, спрашивал что-то малозначимое, то Юргита полностью игнорировала его. o:p/

«Мама, я уезжаю», — сказал он ей в спину, сильно надеясь, что она хотя бы обернется. Но нет. «Счастливого пути, привет жене», — отчеканила она. Идеальная осанка, никакой жалости. Он подошел и сел рядом. Она посмотрела ему в глаза. «Мама, я тебя очень люблю». Она промолчала. Он промямлил: «Как жаль, что все так...» — «Ответь, ты сыт? Здоров?» — «Да». — «Тогда не требуй от меня сочувствия к твоим возмутительным поступкам». — «Но ведь мы одна семья...» — «Я тебя не выгоняю. Это твой дом. В любую секунду ты можешь вернуться и здесь жить». — «Но ведь это не единственное...» — «Если вдруг срочно понадобятся деньги — позвони отцу, поможем». — «Да при чем тут деньги?» — «Я, вероятно, плохая мать. Но если ты сыт и здоров, я считаю, что имею полное право не соглашаться с тобой. Все, что ты делаешь, я считаю абсолютно неправильным». o:p/