Новый Мир ( № 9 2010)

“Труднее говорить о фашизме не как о зле, но как о некотором естественном явлении в жизни европейского общества. Говорить так — значит предполагать, что искоренить его тотальным осуждением невозможно. Говорить так — значит видеть, что фашизм никуда не исчезает, хотя слово становится табуированным и покидает область политики. Что значит, что фашизм не случаен? Это значит, что он — не несчастье европейской культуры, а то, что встроено в логику ее развития, что он — необходимая часть пути Европы и даже ее судьба. Он не только в военных маршах и концентрационных лагерях, но и в тех образцах, которые нами обожествляются и по сей день, мыслятся как достижения европейской цивилизации. Он имеет свой исток в той самой культуре, которую сам поставил в ХХ  веке на грань катастрофы”.

 

Александр Архангельский.Я готов сколько угодно ругать власть. Беседу вела Ирина Логвинова. — “Литературная Россия”, 2010, №  18 — 19, 14 мая <http://www.litrossia.ru>.

“О чем писали наши лучшие писатели 70-х и 80-х  годов? Либо о своем деревенском детстве и исчезновении русской деревни, либо о городских интеллигентах, к которым сами принадлежали. То есть описывали свой круг, своих близких. И это работало. Потому что и через российских интеллигентов 70 — 80-х  годов, и через русскую деревню, послевоенную и предвоенную, осуществлялась история, Большое Время. А в 90-е  годы центром энергетики стали другие слои. Не всегда приятные. Но кто сказал, что интеллигенты или крестьяне российского происхождения были приятны во всех отношениях? А писатели продолжали писать о том, что знают. О таких, как они. Между тем у офисной интеллигенции, „офисного планктона”, как теперь говорят, у людей из бизнеса страданий и радостей ничуть не меньше. Но об их жизни писатели прежней формации просто ничего не знают”.

“Я готов сколько угодно ругать власть, но при этом надо понимать, что не только в ней дело. Мы сами не можем договориться между собой о правилах игры”.

 

Николай Болдырев-Северский.“Быть может, лучше было бы не рождаться...” Заметки на полях “Мартиролога” Андрея Тарковского. — “Искусство кино”, 2009, №  12.

“В начальных стадиях дневника видишь, как его автор пытается приписать участившиеся рецидивы тоски и апатии неблагополучию своих отношений с друзьями и коллегами, своей возрастающей проницательности, равно и своей требовательности, да и, в конце концов, жизненной усталости. Однако возраставшая помимо его воли отрешенность заставляла его догадываться об абсолютной реальности второго „я””.