Новый Мир ( № 9 2010)

Сергей Гандлевский.“Мы свидетели грандиозного языкового катаклизма”. Лауреат премии “Поэт” считает, что сегодня утрачивается чувство стиля. Беседовала Вера Величко. — “Частный корреспондент”, 2010, 20 мая <http://www.chaskor.ru>.

“Я принадлежу к числу сторонников нынешней поэзии (если в нынешнюю поэзию включать лирику, созданную за последние 40 — 50 лет). Уверен, что когда-нибудь любители поэзии станут вспоминать наше время с признательностью. Навскидку можно назвать с десяток стоящих поэтов, а если сосредоточиться — и того больше”.

“Поэзия последних примерно двух с половиной столетий избавлена от необходимости поставлять читателю новые сведения и умозаключения. Она чаще говорит общие места, преломляя их личным авторским опытом. Этим преломлением она главным образом и ценна — именно здесь возникает самое интимное общение автора с читателем, который находится в том же положении, что и автор: в первый и последний раз осваивает прописи жизни”.

 

Сергей Гандлевский.“Слова отклеились от явлений”. Лауреат премии “Поэт”-2010  — об унижении поэзии, кислороде идеализма, противоестественном отборе и воинствующем гедонизме. Беседовала Ольга Тимофеева. — “Новая газета”, 2010, №  57, 31 мая <

http://www.novayagazeta.ru>.

“<…> люди, как и прежде, смертны, старятся, обречены на взаимонепонимание  — да мало ли хронических напастей!.. Так что драматичный взгляд на вещи все-таки уместен и прав, а „рота шагает не в ногу”. Подчеркиваю: именно взвешенный и драматичный, а не трагический, потому что вменяемое большинство не может просыпаться с мысльюmemento moriи весь день размышлять об обреченности и тщете всего на свете  — „тогда  б не мог и мир существовать””.

“Жизнь — такое безумное хитросплетение разнонаправленных эгоистических воль, принадлежащих обреченным на смерть особям, что рай на земле просто-напросто невозможен. Искусственно лелеять страдания, чтобы не иссяк предмет искусства, — все равно что бояться обидеть силу трения, проектируя какой-либо движущийся аппарат. Она свое возьмет”.

“<…> незрелый поэт робок и мнителен, и для него оппозиция „свое / чужое” чрезвычайно существенна. А зрелый поэт уверен в своих силах, и соображения оригинальности для него менее важны, чем для новичка. Зрелый поэт уже не боится затеряться — ему необходимо просто высказаться. Так что в ход у него может пойти все, что  годится для наиболее исчерпывающего высказывания, в том числе и чужое”.