Новый Мир ( № 9 2010)

“В наше коммерческое времечко — не особо удивлюсь появлению туалетной воды для мужчин „Иосиф”, или шоколадному набору „Осенний крик ястреба”, или тому, если в его родном Питере на лотках для интуристов, рядом с матрешками и фигурками Медного Всадника, появится и маленькая бронзовая фигурка с характерным полетным профилем...”

“Кто-то из читающих эти строки может сказать: „Ну вот, эти попы готовы все заграбастать и пристегнуть к Церкви!.. Да ведь Бродский не был верующим!..” Нет, все-таки был. Конечно, речь не о его конфессиональной принадлежности, хотя и он называл себя христианином. Бродский — личность неоднозначная, а уж о его вере, о том, что было в его душе, и вовсе судить только Богу. Мы знаем — стоит перечесть его прямые высказывания, скажем в знаменитых беседах с Соломоном Волковым, пересмотреть с этой точки зрения некоторые стихи — что отношение к таким вещам, как искупление, суд Божий, рай и ад, жизнь вечная, Церковь земная, у него было очень непростым. И христианские идеи и реалии он воспринимал не по-церковному напрямую, а через культуру, отдавая себе при этом отчет, что европейская культура эта самая (в том числе и русская) взросла именно на христианской почве. В своих дневниках о. Александр Шмеман приводит такой эпизод: когда, по приезде в США, кто-то спросил Бродского: „Почему вы, еврей, называете себя христианином?”, тот ответил: „Потому что я не варвар...” Тем не менее служение Бродского своему поэтическому дару стало именно прославлением красоты словесного творения, а через это — величия Творца. Его стихи — и отнюдь не только „религиозные”, такие как „Авраам и Исаак”, „Сретение”, знаменитые ежегодные стихотворения на Рождество, ныне включаемые порой даже в православные хрестоматии — для многих стали ступенью к Небу”.

 

Константин Крылов.“Лучшие демократы получаются из бывших фашистов…” — “Nazdem.info” (“Национально-демократический альянс. Свобода, нация, прогресс”), 2010, 10 мая <http://nazdem.info>.

“Начнем с того, что русский национализм в собственном смысле слова — явление, по сути, новое. Я отсчитываю его историю примерно с середины двухтысячных”.