Новый Мир ( № 9 2012)

Эта самая «чума» может прийтись на 37-й год, может обернуться странным эпизодом из истории императорского Рима, а может сказаться и совершенно повседневно:

 

дачная платформа.

осень до листопада.

взгляду уже просторно.

 

диалоги идущих мимо:

«не удерживай ее, дима.

не надо».

 

«не удерживай, ибо так надлежит нам

исполнить всякую правду».

 

правда едва различима

в мелких предметах, вроде

старого фото из крыма.

в вишневом компоте.

 

в том, что проходят мимо

люди из плоти и дыма.

 

крематорского дыма

и слабой плоти.

 

И снова отмечу, что в стихотворении нет ни одной «ударной» строчки, которой можно было бы любоваться отдельно, а если стихотворение и производит «поэтическое впечатление» (на меня — производит), то как целостное высказывание. (Пользуясь случаем, спешу застолбить словечко:«гештальт-поэтика».)

Но одну строфу из другого стихотворения все же зацитирую:

 

на исходе будничных, скромных и постных,

выходя из нижних торговых рядов,

сочиню плывущий по течению остров,

равноудаленный от двух берегов.

 

Ну да, лирика и эпос, Эрос и Танатос.

 

Е в г е н и й  С а б у р о в. Незримое звено. Избранные стихотворения и поэмы. Составители Татьяна Сабурова, Михаил Айзенберг. Послесловие Михаила Айзенберга. М., «Новое издательство», 2012, 508 стр.

«Незримое звено» — самое полное (но не полное; о принципе отбора текстов сообщает предуведомление от составителей) собрание поэтических произведений Евгения Сабурова (1946 — 2009).

В короткой рецензии невозможно не то что рассмотреть, но даже окинуть беглым взглядом многообразное содержание этого капитального тома.

Из послесловия М. Айзенберга: «Он двигался очень быстро и постоянно менялся. Сабуров шестидесятых — семидесятых, восьмидесятых — девяностых и двухтысячных — это по существу разные авторы».

И далее: «Этот множественный автор, оставаясь поэтом, в каждый большой период тяготел к одному из трех родов литературы: лирике, эпосу, драме. Говоря очень схематично, в восьмидесятые годы вещи Сабурова, не меняя своей стиховой природы, стали смотреть в сторону прозы, в двухтысячные — в сторону драмы».

Стиховая же природа его вещей вот какая:

 

Мне хорошо. Как густо день заполнен

бездельем и тоской

покой

качает будто волны

 

Я одинок. Не я умру, не я

мне новое так одиноко снится

змея линяя и маня

клубками пестрыми ложится

 

вот вдаль я за тот утес простерт

и вот я в порошок растерт

и рукава в муке от булок белы.

 

Это из ранних стихов 1966 — 1972 годов.