Новый Мир ( № 9 2012)

“Я вообще борюсь с перфекционистом в себе. Чистота эмоции дороже. Я в этом убедился, читая варианты Л. Гинзбург, не подвергнутые ею редактуре. Они сильнее, натуральнее, вся книга „Проходящие характеры” — об этом. Это тоже для меня был урок”.

“Сноски отражают характер моего мышления, логику отвлечений от доминантного”.

 

Василий Костырко.Там, где нас нет. — “Русский Журнал”, 2012, 26 июня <http://www.russ.ru>.

“Появление фольклорной саги Александра Григоренко „Мэбэт” („Новый мир”, № 8, 2011) о ненецком богатыре-одиночке в коротком списке „Большой книги” — событие хотя и ожидаемое (были благожелательные отзывы ряда критиков), но все равно довольно необычное. Можно предположить следующее: в связи с накоплением глубоких социокультурых сдвигов в европейской культуре, трагедия в современной реалистической литературе невозможна и потому меняет жанровую рамку. Именно поэтому „архаика” и „неклассическая сакральность” сейчас оказываются востребованными”.

“В современном западном обществе итогом прогресса принято считать освобождение личности. Произошло ли оно в действительности, или мы имеем дело со сложно устроенной иллюзией, общезначимого позитивного образа родового тела у нас явно нет. Объяснить на пальцах, чем отличается добро от зла или зачем один человек нужен другому, мы тоже не можем. Однако в сибирской тайге у Полярного круга ответы на эти вопросы кажутся ясными. Поманив нас пасторалью на тему свободы, Григоренко создает „северный” вариант античной трагедии с мощнейшим, как уже было отмечено Галиной Юзефович, катарсисом. Метод, с помощью которого он этого добивается, состоит в следующем: жертвоприношение нашего современника, безосновательно мнящего себя если не сверхчеловеком, то самодостаточным существом, Григоренко переносит из „джунглей большого города” под сень полусказочной Тайги”.

 

Юрий Кублановский.Гиблая идеология гламура. Беседу вела Мария Позднякова. — “Аргументы и факты”, 2012, № 23, на сайте газеты — 6 июня <http://www.aif.ru>.

“Свобода внутри каждого человека. Это я вам говорю как гражданин, испытавший давление советской идеологии. Сейчас вполне можно реализовать свои как культурные, так и профессиональные устремления. Я не обеляю нынешнее положение вещей в России, многое меня раздражает, более того — бесит. Но при этом я не ищу смены власти, потому что боюсь анархии, да еще такой, перед которой анархия 1917 года побледнеет”.