Новый Мир ( № 9 2012)

ГоворитОлег Коростелев:“Обычная история литературной жизни состоит из ошибок памяти мемуаристов, нанизанных на сознательные выдумки, а также из сплетен и слухов, которые постепенно превращаются в легенды, мифы и застывают в монографиях под видом истины. Так происходило всегда, а Серебряный век и его продолжение — эмиграция — возвели такой подход в принцип”.

“В идеале, я мечтаю о такой книжной серии, в которой можно было подготовить и выпустить небольшим тиражом основные [эмигрантские] мемуары в комментированном издании, с выверенными тестами, со всеми необходимыми уточнениями, примечаниями в статьях, чтобы можно было дальше исследователям пользоваться, а публике читать и проверять буйную фантазию авторов хотя бы более или менее какой то реальностью”.

ГоворитНиколай Мельников:“У нас есть такие образчики, как мемуары „литературных вдов”: есть у нас „Курсив мой” Берберовой, нашумевший эксперимент, есть „Вторая книга’’ Надежды Мандельштам, где злобой многие страницы сочатся. И на этом фоне, я считаю, Яновский выглядит достойно, он имел право высказывать свое неприятие творчества Алданова или имел право считать, что Бунин — такой консерватор, эпигон”.

 

Ю. Г. Милославский.Категория читателя. Борьба культурных контекстов. — “Частный корреспондент”, 2012, 15 июня <http://www.chaskor.ru>.

“За последние четверть столетия в пределах русского литературного процесса мы не наблюдаем ни борьбы жанров, как это было в XVIII — первой половине XIX столетия, ни борьбы направлений/школ (середина ХIX — первая треть ХХ ст.), но лишьборьбу культурных контекстов, т. е. столкновение наиболее общих и глобальных критериев приемлемости-неприемлемости подхода. <...>В новейшие времена победивший культурный контекст оказывается явлением исключительно рукотворным, привнесенным, т. е., искусственным продуктомart-индустрии”.

“Каких бы общественно-политических воззрений ни придерживался „до-постмодернистский” литературный критик/исследователь, он обыкновенно не решался отвергать (не замечать) историю литературы как таковую. Он мог ее сколько угодно перетолковывать, но не более того. <...> Но сегодняшняя ситуация, ситуацияart-индустриальной эпохи, — иная”.

“Нет больше необходимости „сбрасывать Пушкина с парохода современности”, поскольку никакого „парохода” больше не существует. Не существует и eдиного (исторического, историко-культурного) пространства, по которому плавал исчезнувший „пароход””.