Новый мир: О бедных ликанах замолвите слово (СИ)

— Может, закончим на сегодня? — предложил Люциус. — Мне надо подумать о том, какой лапши завтра навешать Фаджу, чтобы он устроил нам встречу с маггловским премьером.

— А кто пойдет? — поинтересовался Том.

— Я и Амос, — немного поразмыслив, решил Люциус. — Чем меньше народу, тем лучше. Но сам я недостаточно компетентен для предстоящего разговора.

— В таком случае я набросаю пару возможных вариантов развития беседы, а утром дам тебе почитать, — сказал Амос, поднимаясь с дивана.

— Идёт.

***

Премьер-министр сидел в своём кабинете на Даунинг-стрит и нетерпеливо барабанил пальцами по столу. Буквально несколько минут назад этот злополучный волшебный портрет снова заговорил и поставил его перед фактом, что министр магии жаждет встречи.

Такое случалось не впервые, и надо сказать, та первая встреча в прошлом году ещё долго будоражила ум премьер-министра. Сначала он пытался сделать вид, что ничего такого не произошло, что он просто сошел с ума, не выдержал долгой и напряженной предвыборной кампании, вот и привиделось чёрте что.

Однако говорящий портрет, от которого он решил во что бы то ни стало избавиться, казалось, намертво сросся со стеной. Его поочерёдно пытались снять со стены несколько строительных рабочих, целый отряд плотников, искусствовед и канцлер казначейства, но успеха не добились.

В конце концов премьер-министр махнул рукой и просто стал надеяться, что в течение оставшегося срока его пребывания в должности мерзкая штуковина будет хранить молчание и неподвижность.

Однако надежды его не оправдались.

И вот в пустом мраморном камине снова вспыхнуло зелёное пламя, а через несколько мгновений на прекрасный антикварный ковер поочередно ступили трое мужчин весьма представительного вида. Хотя насчёт представительности «другого министра» можно было бы поспорить. Этот его халат в полоску и старомодная шляпа-котелок подмышкой уважения как-то не внушали.

— А, премьер-министр, — сказал Корнелиус Фадж, подходя с протянутой рукой. — Рад снова видеть вас.

Премьер-министр, по совести, не мог сказать о себе того же и потому промолчал, но руку пожал.

— Сегодня, — начал «другой министр», — я пришел к вам с несколько неожиданной просьбой…

— Спасибо, Корнелиус, — не слишком почтительно перебил говорящего второй посетитель, — дальше мы сами.

Министр как-то по-детски обиделся, но покорно отошел к окну, делая вид, что его вообще не касается всё, что происходит в комнате.

— Меня зовут Люциус, — представился второй посетитель, не подавая руки. Словно заметил, что рукопожатие Фаджа было неприятно хозяину кабинета. — А это мой друг Амос. Вы позволите нам присесть? Разговор, возможно, будет долгим.

— Конечно, — несколько неуверенно ответил премьер-министр. — Меня зовут Джон, о чем вы хотели поговорить?

— Для начал нам хотелось бы узнать, — в разговор вступил Амос, — известно ли вам, что в других странах ликантропия уже давно открыто признана болезнью?

— Разумеется, мы следим за жизнью других государств, — подтвердил Джон, под удивленным взглядом Фаджа.

— А о ситуации с вампирами?

— И это тоже.

— Отлично, значит, нам не придётся тратить ни своё, ни ваше время на объяснения, — обрадовался Люциус. — И что вы думаете об этой ситуации? Не ваше правительство, а лично вы.

Джон задумался, пытаясь сформулировать свою точку зрения.

— Они, ликантропы и вампиры, несмотря ни на что остаются подданными своих государств. А значит, у них должны быть равные права с людьми, настолько насколько это вообще возможно. Если говорить конкретно о вампирах, то тут всё не так просто. Но они неотъемлемая часть нашей истории… — Джон на мгновение сбился и кинул недовольный взгляд на Фаджа, — истории других стран. Я даже не знаю, существуют ли они в Великобритании или вы…

— Их всех повывели как тараканов? — рассмеялся Амос. — Существуют, но до недавних пор были скованы законом о неразглашении, о котором вам уже поведал наш министр.

— До недавних пор? Значит ли это, что теперь этот ваш «Статут о Секретности» на вампиров не распространяется?

— На вампиров, ликантропов и многих других представителей магического мира, — подтвердил Люциус.

Теперь уже Джон задумался надолго, волшебники ему не мешали.

— Правильно ли я понимаю… — наконец заговорил он. — Вы хотите, чтобы в нашей стране ликантропия и вампиризм были признаны официально?

Фадж скривился как от зубной боли, но промолчал.

— Для начала достаточно и ликантропии, — ответил Люциус. — Но вы правильно всё поняли.

— Но мы хотели бы, — вмешался Амос, — чтобы вы не считали это приказом «другой стороны». Здесь и сейчас мы говорим не от лица волшебников, а от лица самих ликантропов. Веками угнетаемые волшебниками только за то, что они больны, эти люди хотят нормальной жизни, которую теперь вы можете им дать.

— Почему мы? — Джон нахмурился. — У вас вон свой министр имеется.

— Магический мир слишком консервативен, — печально покачал головой Амос.

— Наш мир тоже.

— Вы изобрели электричество и летаете в космос, — Люциус ухмыльнулся, — а маги до сих пор для освещения используют свечи.

— Всё так запущено?