Новый мир: О бедных ликанах замолвите слово (СИ)

Северус вообще по жизни был пессимистом. И если в метафорическом стакане было не огневиски или не одно из его зелий, то для Северуса этот стакан, скорее всего, был наполовину пуст.

Иногда ему даже казалось, что Дамблдор являлся энергетическим вампиром. Ведь, по большей части, именно этому старикану Северус был обязан своим дурным нравом. Жизнерадостность Альбуса и его извечные лимонные дольки несказанно действовали на нервы мрачному зельевару, который терпеть не мог сладкое и лимоны.

И вот сегодня, вместо того чтобы засесть на весь день в личной лаборатории и экспериментировать с очередным проектом, Северус был вынужден отправиться в магический Лондон, за недостающими ингредиентами для молодящей настойки Дамблдора.

Сколько раз он пытался объяснить старику, что никакого положительного эффекта эта бурда не оказывает, но тот был непреклонен. А поскольку в зельях Дамблдор был полным профаном, Северусу приходилось регулярно тратить свое драгоценное время на варку совершенно бесполезных омолаживающих зелий и мазей.

Причем Альбус признавал только те средства, которые были изготовлены по его личным рецептам. Северус, конечно, понимал, что составляет эти рецепты отнюдь не Дамблдор. И очень жалел, что не знаком с тем «гениальным» зельеваром лично. Очень уж ему хотелось взглянуть в глаза этому «мастеру», рассмеяться ему в лицо и плюнуть в его творение.

Впрочем, последнее он проделывал регулярно, и вот уже лет пять Дамблдор лечился снадобьями с его слюной. Свои ребяческие выходки перед самим собой Северус оправдывал тем, что яд змеи в малых дозах даже полезен, а поскольку он был деканом факультета Салазара Слизерина, его слюна по ядовитости вполне могла конкурировать со змеиным ядом.

Компоненты для зелий Дамблдора он покупал не на свои кровные, а времени на их изготовление уходило не так уж много, поэтому Северус ворчал скорее по привычке. Он уже давно мог бы довести до ума рецепты неизвестного зельевара-недоучки, но облегчать Дамблдору его и так не слишком хлопотное существование, находясь пока ещё в здравом уме, Северус не собирался. Пусть себе тешится пустыми иллюзиями, главное, чтобы не доставал лишний раз.

В Косом переулке крепко задумавшемуся зельевару на плечо опустился незнакомый ворон. Северус от души выругался и спешно заколдовал одежду, так как когти ворона весьма ощутимо «пощекотали» его при приземлении. Попытки согнать наглую птицу обещали обернуться как минимум — порванной одеждой, максимум — синяками и ссадинами.

Поэтому Северус оставил его в покое и отвязал от его лапки скрученный в трубочку кусок бумаги.

«Крибле-крабле-бумс! Что за твою мать…» — гласила коротенькая записочка.

— Что за твою мать? — машинально пробормотал он и почувствовал знакомый рывок портала.

Появился Северус посреди незнакомой ему гостиной, молниеносно выхватив палочку, он приготовился защищаться. Но нападать на него никто не спешил. На диване расположились мужчина, женщина и мальчик лет десяти, все они показались Северусу смутно знакомыми. Ворон, издевательски каркая, слетел с его плеча и покинул комнату.

— Я же говорил, что сработает, — раздался подозрительно знакомый голос. — Только давай обойдемся без членовредительства.

— Петтигрю? Что тут вообще происходит? — Северус резко обернулся и уставился на Питера, сидевшего в кресле у камина. — Сколько орденцев нужно, чтобы вкрутить лампочку?

— Ни одного, — рассмеялся тот, вспоминая шуточный шифр пожирателей. — Светлые настолько суровы, что лампочки им ни к чему, они себе нимбами светят.

— Так значит, псина тебя всё-таки не добила…

— Как видишь, живее всех живых, — Питер, улыбаясь, поднялся с кресла. — Обнимемся?

— Да иди ты… — пробурчал Северус, опуская палочку и пожимая ему руку. — Какого Мерлина тут происходит?

Он повернулся к остальным, пытаясь вспомнить, где мог видеть этих людей.

— Амос Деккер к вашим услугам, — первым представился мужчина.

— Энтони Деккер, случаем, не ваш родственник?

— Это мой отец.

— Да, вы на него похожи…

— У тебя поразительная память, Сев, — женщина, сидевшая рядом с Амосом, тепло улыбнулась.

— Петуния? Петуния Эванс?! — Северус без сил опустился в кресло Питера.

— Эй, тут я сидел, — возмутился тот.

— Питер, ты же видишь, у человека культурный шок, — рассмеялась Петуния.

— Это же не повод поступать так некультурно.

— Да ладно, не ворчи, — мальчик тоже улыбался. — Садись на диван, у меня есть печеньки.

— Печеньки — это не ко мне. Ты, вероятно, перепутал меня с моим дражайшим папочкой…

— Цыц! Где печеньки? — в гостиную вбежала ящерка, забравшись кое-как на стол, она сунула нос в чашку Гарри. Перо, лежавшее на столе, встрепенулось и полетело к листу пергамента.

— Ну, раз все в сборе… — начал было Питер.

— Эй, где мои печеньки? — перебил его Том.

— Дай ты ему уже печеньку, не уймется ведь.

— Я, между прочим, в такую даль летал… как какая-нибудь почтовая сова. А вы печеньку зажали, — ворчала ящерка под скрип пера, добросовестно конспектирующего её слова.