Новый мир (СИ)

Утром оказалось, что мой прогноз оправдался. Как только солнце высушило росу, подозрительные личности потянулись назад. Не все, только самые конченные и опустившиеся, не готовые на скрытное преследование, а лишь рассчитывающие ночью вырезать пару-тройку уснувших чуть более успешных бедолаг ради их не совсем пустых карманов. Одного такого типуса зачем-то понесло именно в нашу мини-рощу — Пипи даже не стал обнажать свой клинок, а просто свернул ему шею, едва тот вошел под сень крон. И потом долго и брезгливо оттирал перчатки какой-то тряпкой, которую потом еще и выкинул в погасшее костровище.

М-да. Правильно я сделал, что не стал проверять защитные пластины в воротнике моей куртки на прочность. Интересно, кстати — идею защитно-маскировочной накидки на доспех бородачи у Истребителей подрезали? Сработала она отлично — Дипперстоуна наш, с позволения сказать, противник до последнего не заметил. Скорее всего, даже не понял, что его убило.

Еще немного подождав, выступили уже мы. Я, не экономя заряд кристаллов в прицеле, оглядывал окрестности даже чаще, чем когда выбирался из Диких земель после попадания. Не в последнюю очередь потому что гномы любезно разрешили мне восполнить заряд артефактов в гильдейском источнике Фаланги. И опять предосторожности оказались не лишними: засаду в одной из рощ по пути удалось обнаружить и обойти, не потревожив.

Все это время нам то и дело попадались следы прошедшей армии — и я имею в виду но только отпечатки копыт и сапог. Еще одну встреченную группу деревьев сожгла дотла то ли боевая магия, то ли специализированная алхимия: столкновение тут произошло вчера, а дымки от пепелища все еще поднимались. Несколько раз попадались по-быстрому разделанные останки крупных тварей — не всегда удавалось опознать, каких именно: мелкие ночные хищники и падальщики если не успели оставить за собой сверкающие белизной кости, то только потому, что отожрались от пуза и больше не лезло! А потом случилась находка понеприятней.

— Кентавры… были, — со смешанными чувствами опознал останки я.

Как бы не спешили марширующие к цели отряды, они нашли время устроить пленникам полевой экспресс-допрос. Самой высокой степени, судя по тому, что я насчитал целых три отрубленные передние лошадиные ноги. Под конец лошаде-людей попросту расчленили, судя по всему — еще заживо: земля до сих пор не просохла от крови.

— Поделом, — мрачно одобрил Перегрин. И, видя, что я его не понял, показал рукой на небольшие свежие холмики поодаль. — Смотри, могилы.

— Это что, они стольких наемников умудрились порешить?! — я сосчитал захоронения, и мне даже сквозь мую выносливость поплохело. Что за монстры?!

— Нет, кентавры так себе бойцы, у скверных они обычно разведкой или доставкой сообщений занимаются, — гном увидел, что я и теперь не догадался. — Эти мрази из тех, что не просто втихаря других разумных жрут, а открыто их кости как сувениры и детали одежды на себе носят.

— А говорят — это темные к скверне склонность имеют, — меня аж передернуло.

— Лошадежопые, говорят, постоянно голодные ходят: тело огромное и мощное, а рот человеческий, — пояснил мне Дипперстоун. — Особенно когда постоянные нагрузки, движение. Лучше себя убить, если такие зажали, что не уйти.

А поход-то, инициированный Синдикатом, после такой встречи как-то совсем в другом свете видится. Как и желание Анфилад навсегда вырезать таких вот веселых ребят на корню.

Глава 27 без правок

Путь через лесостепь по следам прошедшей армии наемников повел нас дальше на восток, а у меня все не шли из головы невысокие бугорки свежей земли. Под каждым из которых покоилась единственная небольшая кость, снятая с пойманных кентавров. Дипперстоун походя успел поведать мне несколько неаппетитных подробностей про “милые” обычаи скверных представителей этой монстро-расы, сложившихся в искривленное и больное подобие локальной культуры. Например, “памятные” кости они обрабатывали преимущественно не специальным инструментом, а собственными зубами. Отдельные умельцы выгрызали сложные орнаменты не хуже, чем иной мастер справился бы резцом. Эти, с позволения сказать, творцы, пользовались у конежопых особым почетом… Брр.

Я пытался выкинуть эти не слишком своевременные мысли из головы, но они раз за разом возвращались. И чем дальше, тем сильнее они заставляли меня почувствовать, насколько же чуждый и чужой мир меня окружает! Не то, чтобы я не понял, куда попал, гораздо раньше. Но вот такое пронзительное ощущение чужака в абсолютно чужой стране догнало меня именно сейчас. Может быть, все из-за той же выносливости: подсознание успешно сопротивлялось принятию реальности, где-то глубоко внутри меня уверенное, что все происходящее — это такой… антураж, что ли?