Новый мир. Трансформация (СИ)

Как там было? Берём два запутанных между собой электрона, помещаем один из них в конечную точку телепортации. Потом берём ещё один электрон, измеряем его одновременно с оставшимся у нас… И чёртов железный обруч оказывается на голове у ничего не подозревающего дожа. Лёгкое напряжение мысли — и толстая гранталловая цепь, два кольца и кинжал выстраиваются в воздухе передо мной. Ещё мысль — и дверь и окно наглухо закрываются, срастаясь со стенами. Энергии так много, что я могу не задумываться о физической подоплёке процессов и образах, изменяя мир одним желанием. А, может, дело в том, что я знаю, что примерно должно произойти.

— Ты проиграл, Фредерике Моста. Перехитрил сам себя, я бы сказала.

Я вылезла из воды, кинула одно из колец в воду — давно хотела узнать, может ли гранталл накапливать энергию из воды, заставила второе кольцо прикипеть к цепи и надела её на шею, засунула кинжал за пояс рубахи.

Всё это время дож стоял, не шевелясь, с совершенно каменным выражением лица.

— Идём в приёмную.

Моста не стал спорить, и так же беззвучно перешёл в комнату. Я шла следом за ним, контролируя каждое его движение. В приёмной я удобно устроилась в кресле, а дож остался стоять.

— На самом деле, ты подписал себе смертный приговор, ещё тогда, в праздник Обручения. А ведь поначалу я действительно хотела только сдать Доменике Совету и слетать в космос, узнать, что там с магией стряслось.

— Я говорил тебе, идиотка, почему ни тебе, ни кому-то ещё нельзя отправляться в космос. Там чудовищные пауки, которые непременно захотят отомстить за своего!

— Да, прав был Михаил Афанасьевич, трусость действительно самое страшное человеческое качество. — Я тяжело вздохнула, глядя на дожа. Я ненавидела его изо всех сил, но теперь его мотивы были более чем понятны. В любом случае, сейчас он был мне нужен. — Сначала я хотела убить тебя, предварительно дав прочувствовать на своей шкуре всё, что пережила по твоей милости.

Я замолчала, демонстративно играя с кинжалом. Фредерике очень старался не подать виду, что боится, но сжатые кулаки и капли пота, выступившие на лбу, выдавали его с головой. Дав ему вволю насладиться ужасом, я продолжила.

— Но я передумала. Завтра ты объявишь народу, что я — та самая вершительница судьбы мира из пророчества Меноккио, и поэтому в мои руки переходит единоличная и неоспариваемая власть над Славнейшей Сеньорией. И сделаешь это абсолютно добровольно, без видимых следов принуждения. Мне использовать дополнительные методы убеждения или ты сам согласишься?

— Я согласен. Я даже готов признать, что мой проигрыш — наказание Судьбы за то, что я попытался противиться Её воле. Надеюсь только, что ты знаешь, что делаешь. И ты действительно сможешь спасти нашу цивилизацию.

— Прекрасно. Что сейчас в Чьямонте? — Этот вопрос я задавала с некоторым трепетом. Шива, Женевьева, Антонио, Канделиус…

— Ничего особого. Я хотел уничтожить мятежников и нелюдей, но не успел — волнения в Новой Венеции спутали мне все планы.

— Где сейчас твой племянник?

— Понятия не имею. Возможно, дома.

Я задумчиво постучала пальцами по столу. Дож, возможно, ещё заслуживал жизни. Балдассаро — нет.

— Сейчас мы скроем обруч под волосами, ты позовёшь слуг и прикажешь найти Балдассаро и привести его сюда немедленно.

Я собственноручно поправила причёску Фредерике Моста и отошла к столу, предоставляя ему некоторую свободу действий. Даже если бы он решил сбежать или напасть на меня — я успела бы его убить, а проверить, насколько он сдался, было необходимо.

— Генрих! Приведи сюда Балдассаро Анафесто. И поживее!

Прикрыв дверь, дож вернулся, устало опустился в кресло, вытянул ноги.

— Зачем твой прадед развязал войну с ящерами?

— Возле стойл для порквалло были несколько молодых аристократов, которые видели схватку и потом помогали прадеду маскировать и прятать трубу. Но один из них начал сомневаться, задавать неудобные вопросы и подбивать товарищей на бессмысленные действия. Все они состояли в скуоле Свободных Воинов, и обязаны были защищать Долину от ящеров. Вот прадед и подумал, что небольшой пограничный конфликт решит все его проблемы. Кто же знал, что конфликт станет неконтролируемым.

Да уж.

— Что ты собираешься сделать с моим племянником?

Я отошла к окну, не желая, чтобы собеседник видел моё лицо.

— То, что он заслужил. Если не хочешь видеть это — можешь уйти в спальню, как его приведут.

— Я хотел бы уйти сейчас.

— Подожди.

Я заглянула в спальню, окончательно сделала оконное стекло камнем, убрала всё, что хоть немного походило на оружие.

— Возьми с собой воды и какую-то глубокую посудину. Я собираюсь заблокировать дверь.

Дож ушёл, и я наконец-таки осталась одна.

Балдассаро привели ближе к полуночи. Привели и втолкнули в дверь, не задавая никаких вопросов и даже не заинтересовавшись, куда делся дож, и почему я вольготно раскинулась на кресле.