Новый мир. Живые и мертвые (СИ)

За два дня нашего путешествия мы нашли с десяток живых, и сейчас они следовали за нами. Я не стал сразу отправлять людей в гарнизон, как настаивал Митсуо. В голове свежи были воспоминания о бардаке, который навели в поселении новенькие. Еще не хватало там очередных волнений. Навести же порядок после бедлама, учиненного Владиславом и компанией, предстояло моему хомяку.

Женя. Я оставил ее там за главную и теперь жутко волновался. Уже в который раз я проклинал себя за вспыльчивость. Ведь мог поставить главой Темыча! Но я так разозлился на девчонку, что решил из нее сделать козла отпущения. Внешний раздражитель, против которого объединятся другие лидеры. Да, Женю в этой ситуации было безумно жаль, но только общая проблема могла сплотить людей. И мой хомяк идеально подходил для этой роли.

“И все-таки ты дурак, Лекс! Подставил глупую наивную девчонку. Она там, наверное, носится по поселению, старается доказать, что ты в ней не ошибся. Борется с новыми лидерами, которые в разы опытнее и злее. Еще и хрень девчонке какую-то наплел, что она символ, а у символа друзей быть не может. Вот зачем?” — шепнула совесть, заставив меня очередной раз обругать себя последними словами за излишнюю жестокость.

“А что, если она сломается? Или уйдет? Одна…” — мелькнула мысль, заставляя меня вздрогнуть. Я как-то совсем не подумал об этом.

“Да нет! Женя так не поступит. Я поставил ей задачу сохранить людей любой ценой, пообещал с Аней помочь. Она не уйдет! Не должна… Блин! Пора возвращаться!” — подумал я, но неожиданно раздавшийся голос в голове заставил меня замереть.

— Рано. Надо в еще один город заехать. Я чувствую там большую группу выживших, — отчетливо услышал я и недовольно посмотрел на Митсуо.

Я снова нечаянно вышел в сеть, и этот парень сейчас слышал все, о чем я думал. Чертыхнувшись, я сосредоточился и отправил послание чужаку:

— Я знаю. Последний город — и возвращаемся. Армия близко. Мы должны успеть до того, как они обрушатся с атакой.

— Да, это так. А та Женя, о которой ты постоянно думаешь, кто она тебе?

Этот, казалось бы, простой вопрос мигом вывел меня из себя, и я, с трудом сдерживаясь, сквозь зубы процедил:

— Это не твое дело! Ты лучше скажи: от Темыча было какое-нибудь сообщение? Что творится в гарнизоне?

— Почему ты сам не общаешься с этим…

Голос в голове затих, а спокойное лицо парня, сидящего рядом, исказила гримаса недовольства. Митсуо очень редко проявлял какие-либо эмоции. Во время нашего путешествия он постоянно держал дистанцию, старался ни с кем не контактировать, словно не хотел привязываться. Меня это в принципе устраивало, но слышать от чужака такие слова про своего друга я не хотел, поэтому, хлопнув Митсуо по плечу так, что он чуть не впечатался в лобовое стекло, я миролюбиво сказал:

— Полегче, приятель! Темыч — мой друг, и он за нас, хоть и Иной.

— Ты уверен? Он один из них! Просто так Иными не становятся! Но ты и сам об этом знаешь. Он предал людей! Будь он на моей родине…

Митсуо затих, а у меня в голове мелькнуло несколько картинок, от которых волосы стали дыбом. Недовольно фыркнув, я встряхнул головой и грозно обратился к попутчику:

— Хватит! Он не там! Темыч живет здесь, на этой земле! Он всю свою жизнь защищал ее и других, так что захлопнись. Ты совсем ничего не знаешь о моем друге, и, скажу тебе по секрету, мне глубоко плевать на тебя и твое мнение! И еще, не нужно мне тут рассказывать о своих обычаях. Я смотрел фильмы про самураев и всякие там кодексы чести. Так что немного имею представление о твоей стране.

После моих слов Митсуо затих и удивленно посмотрел на меня. А потом, усмехнувшись, вдруг выдал:

— Ты имеешь представление о моей стране? Всего по парочке фильмов? Тогда, конечно, ты все знаешь. Особенно разбираешься в современных традициях, культуре и жизни общества в целом. А когда речь идет о чести и достоинстве, так вообще! Вот только открою тебе тайну, у таких, как ты и Темыч…

Парень замолчал и нахмурился, но я и без того понял, что он хотел сказать. Что у таких, как мы с другом, их нет и в помине. Что ж, оглядываясь на свою жизнь, я мог бы отчасти согласиться с этим. Но, блин, в глубине души меня очень задели слова этого засранца, поэтому, усмехнувшись, я грубо сказал:

— Чего затих? Продолжай давай! Или боишься? А где же твоя честь? И твое достоинство? Или ты не отвечаешь за свои слова?

Митсуо глубоко вздохнул и почесал переносицу. Я чувствовал, что ему сильно не нравится этот разговор, и он хочет быстрее его закончить. Поэтому он не стал мне грубить, а спокойно произнес:

— Я не хочу ссориться. Но не тебе осуждать нашу историю и обычаи.

— Почему же? Ты ведь осуждаешь моего друга, хотя ничего о нем не знаешь. И да, я кое-что все-таки могу выхватить из сети. Я знаю, что ты очень недоволен выбором Юми. Тем, что она связалась с “дремучим варваром”, грубым мужланом, который двух слов связать не может. И мне это непонятно. Ладно, если бы ты злился из-за возраста Михалыча, все-таки он далеко не молод, но вот остальные претензии, по-моему, необоснованны.