Новый порядок

Части Корпуса, освобождавшие обширные территории страны, вплотную сталкивались с проблемой наркомании. Боевики накачивали население наркотиком ПР, и в некоторых местностях число одержимых составляло от пятидесяти до ста процентов. Командование выделило ей армейский джип и снабдило специальным пропуском, позволяющим свободно перемещаться по всей территории, освобожденной Корпусом. Элизабет долго отбивалась от навязываемой ей охраны и в конце концов сама выбрала себе телохранителя. Ее выбор пал на двадцатилетнего Алексея Воскобойникова, который успел закончить три курса медицинского института и оказался в Корпусе одновременно с Лиз. Воскобойников частенько краснел и смущался, когда Элизабет перехватывала взгляды, которые он бросал на нее, но в остальном был толковым и надежным парнем. Как заботливая нянька, он опекал Лиз и всегда умел словно из-под земли достать то, что нужно было в данный момент: будь это еда, хороший французский шампунь или бутылка легкого вина. В деле Алексей, несмотря на свой достаточно молодой возраст, держался хорошо и никогда не терял присутствия духа. Когда во время поездки в Шахты они нарвались на засаду, Воскобойников вел себя очень хладнокровно, и только благодаря ему они благополучно вырвались из грязных лап бандитов. После этого случая на заднем сиденье джипа всегда хранился ящик с гранатами и два автомата с запасными дисками, хотя Лиз по-прежнему предпочитала им свой старый надежный «магнум», пристрелянный ею за долгие годы тренировок в Штатах.

Колхауэр остановила джип, заметив изможденного человека, прислонившегося к стене дома. Она вышла из машины и подошла к нему вплотную.

— Одержимый? — тихо спросил из-за плеча Воскобойников.

Элизабет кивнула и, взяв пальцами за подбородок, повернула лицо человека к себе. Мужчине было явно не более сорока лет, но шелушащаяся серая кожа и бескровные синие губы делали его лицо старческим. Из запавших глазниц, словно из бездонных колодцев, на нее смотрели безумные глаза.

— Ты меня слышишь? — громко и отчетливо спросила Элизабет.

Одержимый неуверенно кивнул в ответ.

— Можешь говорить? — произнесла она, не выпуская из пальцев подбородка и глядя ему прямо в глаза. Тот попытался что-то сказать, но с его губ, которые извивались, как синие черви, не слетело ни одного звука.

— Где ты брал наркотики? — крикнула почти в ухо ему Лиз.

Одержимый с трудом поднял руку и показал в сторону углового дома. Затем он раскрыл ладонь и умоляюще посмотрел на женщину. Элизабет порылась в кармане и вложила в протянутую руку небольшую капсулу красного цвета. Когда одержимый судорожно запихивал ее в рот, Лиз и Воскобойников уже шагали к угловому зданию, на котором красовалась наспех нарисованная вывеска: «Народная столовая».

— Зачем вы это сделали, Лиза? — спросил юноша. Раньше, когда Колхауэр вступила в Корпус, она представлялась как Елизавета Воронцова и объясняла свой легкий акцент тем, что происходит из семьи староверов, пустивших корни в Прибалтике еще лет двести назад. Вскоре она убедилась, что в Корпусе никому нет дела до ее прошлого. Людей здесь судили не по анкетным данным, а по поступкам. Поэтому Элизабет, не открывая того, что она американка, попросила своих новых знакомых называть ее привычным именем Лиз. Правда, Воскобойников иногда в шутку называл ее Лизой или Лизаветой, но Колхауэр не обращала внимания на его мальчишеские выходки.

— Зачем вы это сделали, Лиз? — повторил свой вопрос Воскобойников.

— Вы еще очень молоды, Алеша, и мало знаете о страданиях людей, — тихим голосом ответила Элизабет. — Я уже как-то притерпелась к обычным наркоманам. В конце концов, они сами калечат себе жизнь. Но одержимые — это совсем другое дело. Я дала ему таблетку амфитамина, — объяснила Лиз, — это облегчит бедняге жизнь, хотя и ненадолго, — грустно добавила она.

Вход в столовую был свободен, так как дверь, сорванная кем-то с петель, валялась рядом. Они вошли внутрь и увидели еще с десяток одержимых, которые с отсутствующим видом сидели на стульях и чего-то ждали.

Лиз оглянулась вокруг и попыталась определить, что было раньше в этом заведении. Судя по небольшой сцене и протертому до дыр старенькому ковру, здесь когда-то был ресторан, в котором звучала музыка и раздавался смех отдыхающих людей.

— Мерзкие, отвратительные твари! — внезапно разозлилась Лиз, но быстро взяла себя в руки и направилась в служебные помещения. Там рыскали по ящикам еще не сколько одержимых, и Воскобойников силой выставил их задверь. В больших холодильниках они обнаружили запасы мяса и консервированных продуктов, но внимание Элизабет в первую очередь привлек громоздкий металлический шкаф. Она сделала знак рукой, и Алексей несколькими ударами приклада сбил массивный замок. Он открыл створки шкафа и присвистнул от удивления.

В шкафу среди разной дребедени лежали четыре полных непрозрачных пластиковых мешка и один наполовину опорожненный. Лиз зачерпнула пригоршню гранул и несколько секунд внимательно рассматривала их.