Новый порядок

Об истории города ему напоминают Скутаты. В те времена, когда сей град лежал в руинах, стражами покоя владык стали подразделения тяжеловооруженной пехоты. Солдаты, обвешанные броней, гранатомётом и пулемётом несли службу у дворцов своих господ, но всё изменилось, когда пришёл Канцлер. Элиты разделились в вопросе присоединения к Рейху, но вот их гвардия, сполна насмотревшаяся на все «прикрасы» старого мира, в полном объёме заявила о лояльности новой власти. И спустя какое-то время под надзором и охраной славных воинов началось восстановление провинции. Были возрождены сначала памятники истории и храмы, а затем места заседаний органов власти. Храм святой Софии стал первым восстановленным зданием, а за ним последовал черёд белокаменных, златокупольных и красночерепичных возрождённых зданий, складывавшихся в кварталы, среди которых прорезались улицы. Что-то заставило Канцлера не застраивать град бетонными «коробками», носящих звание домов, что спасло Константинополь от серости, в отличие от Рима. Когда произошло «падение ангелов», войска мятежного Фемистокла должны были взять Константинополь, первыми, кто их встретил стали Имперские Скутаты.

Данте отбросил воспоминания об истории, когда дошёл до неприятных для себя страниц и перешёл к раздумьям о страже. Всё это дело охраняется тремя ротами войск специального назначения из Армии Рейха и солдатами Ангельской Стражи. Но приглашённые представители своих стран решили и притащить в город свою личную охрану, в чём им отказано не было.

Посреди зелёных насаждений расположили большой круг, с трибуной в центре, под шатёрным навесом. Прохлада зимнего ветра трепет его волосы. Смотря на зелёный парк, и окружающие каменные здания с бардовой черепицей, заботливо очищенные от снега за четыре дня, дабы создать хорошую картину, магистр ждёт, когда начнётся пресловутое заседание Конференции.

Протокол переговоров наполовину забыт в такой ситуации, но в этой ситуации представители стран могут позволить себе пожертвовать частичкой безопасности ради мира.

На мгновение его тронуло воспоминание о том, что случилось на Совете. В глубине разбитой души Данте надеется, что больше его не посетит эта гадость, что упокоенный давным-давно альтернативный «собеседник» не станет наседать. Несколько лет принятия таблеток привели к тому, что Данте забыл, как быть человеком. Это отзывается в нём эфемерным веянием страха, но больше его пугает, что внутренняя боль, облекаясь в форму разумной твари, может вырваться из-под пресса. Но лёд уже треснул и Данте понимает, что рано или поздно для него настанет час «Икс».

– Что задумался, брательник? – к нему подошёл короткостриженый мужчина в кожаной короткой куртке, брюках и ботинках. – Ты как братец, что-то совсем приуныл.

– Жду от переговоров не самого лучшего исхода, – ответил мужчина, сменивший привычный камзол на тканевое пальто, с большим приглаженным воротником.

– Хм, чудно, что ты сменил шмот. И чем же тебе старый не угодил?

– Слишком долго я в нём хожу, – хладно ответил Данте, опершись на перегородку впереди. – Ты только посмотри, мы сюда собрались, чтобы договориться совместно уничтожить одну страну. А её представители даже не знают о нашем плане.

– Ох, ты же не начнёшь шарманку, что тебе жалко людей той страны, – покривил лицо Яго. – Я этой гадости наслушался, когда мы начинали см тобой. А сейчас, что эти нюни распускать?

– Я просто констатировал факт, – прохладно сказал Данте. – Во всяком случае, наши войска уже готовы нанести удар из глубины Рейха.

– Знаешь, я бы и рад услышать эти твои сопли по поводу блага народа, если бы ты хоть на секунду скинул эту маску бесчувствия.

– Ты понимаешь, к чему может привести это, – буркнул Данте и направился к лестнице.

Переговоры вот-вот начнутся, и магистр обязан стоять возле дипломатов, в качестве охраны для представителя Рейха. На его правом бедре закреплена кобура, в которой своего часа ждёт пистолет, но Валерон искренне надеется, что до этого не дойдёт.

– Прошу всех занять свои места! – прозвучал голос из динамиков, вложенные в уши устройства перевода моментально «сказали» на родном языке для всех сей призыв и через пять минут все собрались у большого круглого стола, на котором развёрнута карта Европы.

Из всех сидящих поднялся высокого роста мужчина, с аккуратной бородкой и длинным волосом с просединой, убранным назад. Его длинное пальто развивается под силой поветрия, рубашка слегка трепещет вместе с брюками. Сосредоточенный взгляд осмотрел всех присутствующих, уста разомкнулись, неся собранную звонкую речь, а переводчики в ушах, стали излагать речь для всех на понятном им языке:

– Я Дюпон фон Ульрих, представитель Империи «Рейх», открываю заседание Константинопольской Конференции. Всех рад приветствовать на этом заседании и торжествующе отмечаю, что Рейх свидетельствует свое почтение за то, что никто не уклонился от заседания.