Новый порядок (Часть II)

Вопреки ожиданиям в коридоре, окутанном интимным красноватым светом настенных светильников, не было никакой суеты, никто не бегал и даже не выглядывал, не понимая, что происходит. Даниэль не зря показался дом подозрительным, вот только она не разглядела с улиц никаких сигилей и печатей. Теперь была уверена: они есть, но исключительно подавляющие шум снаружи и изнутри комнат, чтобы не отвлекать клиентов от оплаченных услуг. Идя по мягкому ковру, Даниэль вспомнила об обитателях этих комнат, о которых Райнхард говорил еще на улице. Одну комнату она уже прошла и остановилась возле средней. Осторожно подергала ручку — не заперто. Даниэль приоткрыла дверь и заглянула внутрь.

На постели в обнимку сидели две голые молоденькие девушки и самозабвенно, со всей страстью целовались, наигранно и очень ненатурально охая и стеная. Целовались хоть и страстно, но на опытный взгляд Даниэль слишком неловко, будто стремились откусить язык или губы, а не доставить удовольствие. Одна мяла другой груди, другая ласкала первую пальцами между ног. Спиной к двери сидел голый тучный мужик и самозабвенно проводил однозначные манипуляции с гениталиями, сладко постанывая и подбадривая девушек нелепыми, едва ли связными репликами. Даниэль брезгливо поморщилась и прикрыла дверь.

Пройдя чуть дальше, остановилась у крайней. Она тоже была не заперта. Вероятнее всего, замки должны быть магическими, но почему-то не работали.

Даниэль приоткрыла дверь. В уши ударил истошный сдавленный вопль и звук смачного, звонкого шлепка. Чародейка распахнула дверь на всю ширину, занесла руку, заискрившуюся молниями, но так и обомлела, не ожидая, что увидит это.

Посреди комнаты дергался, гремя железом и истошно вопя во все горло, голый мужчина, подвешенный цепями к потолку. Спиной к двери стояла девушка со смешными русыми хвостиками, почти девчонка, судя по фигуре в одних панталонах, и нещадно лупила его плеткой по голой заднице. Глядя на кровавые следы на страшно покрасневшем, почти бордовом, с кровоподтеками заду и спине, Даниэль поняла, что процесс получения «удовольствий» шел уже продолжительное время. Девчонка тонко вскрикивала, взвизгивала и материлась на зависть Эндерну, обзывая подвешенного настолько изощренно, что даже чародейка, любившая в постели крепкое словцо, несколько смутилась и поспешила скрыться, пока ее не заметили.

— Пойдем, — поманила она невозмутимого сигийца.

Коридор упирался в последнюю дверь. Чародейка подошла ближе, дернула ручку. Заперто на самый обыкновенный замок.

— Что будем делать? — спросила Даниэль.

Сигиец прошелся по двери ладонью, дернул ручку и… настойчиво постучался.

— Я же велела не беспокоить! — донесся едва слышный, очень далекий сварливый голос. — Я занята!

Сигиец молча отступил на шаг и со всей силы ударил ботинком в замок.

Замок оказался усилен магией, оттого уцелел, а вот сама дверь — нет, и, сорвавшись с петель, хлопнулась на пол просторной комнаты, заглушив пронзительный писк и ругань.

Сигиец переступил порог. Даниэль вошла следом.

В комнате, почти зале с большими окнами, на деревянном помосте у стены стояли рядком шесть перепуганных девушек, стыдливо прикрывающихся стянутыми рубашками. Самой младшей из них исполнилось едва ли двенадцать, старшей — шестнадцать-семнадцать. За чем-то вроде кафедры прятался тощий мужичок сильно за пятьдесят, неуловимо похожий на священника. Из кресла с другой стороны помоста вскочила полная рыжая женщина лет сорока в дорогом бордовом пышном платье. На лице мешались гнев, страх и растерянность. Напротив помоста располагалось несколько рядов стульев, из которых было занято лишь четыре мужчинами. Иначе как «солидными гражданами» назвать их язык не поворачивался. Обычно такие лица можно увидеть в газете, в статье о прошедшем благотворительном мероприятии. Обычно именно этим лицам газетчики поют дифирамбы, восхваляя их щедрость и бескорыстность.

Аукцион. В «Клубе» торговали рабынями. И не салидскими или чернокожими дикарками, попавшими в Ландрию через туджаррские острова. Обычными девчонками, которым очень не повезло в жизни.

Сигиец обвел онемевших присутствующих пронзительным взглядом пустых серебряных глаз. Присутствующие опасливо покосились на меч в его руке.

— Ты и ты, — указал он на мужичка за кафедрой и женщину в бордовом платье, — остаться. Остальные — вон.

— Ты кто такой и с какого хрена вломился сюда? — возмутился один из покупателей. — Я думал, это приличное заведение! Я заплатил за анонимность, а что это творится? Ты кто такой, я спрашиваю⁈ Магнолия, вы обещали, что никаких эксцессов! А это что? Я никуда не уйду, пока…

Сигиец, переложив меч в левую руку, молча шагнул, протягивая к возмущенному правую. Тот осекся на полуслове, закряхтел, выпучив глаза и схватившись за горло. Райнхард сжал пальцы, притянул к себе кисть. Покупатель послушно, на цыпочках, расталкивая свободные стулья подошел. Сигиец взял его за рубашку на груди, повел окну и, ни слова не говоря, вышвырнул на улицу, выбив им стекло.

— Еще вопросы будут? — спросил сигиец.