Новый порядок (СИ)

Воины двинулись внутрь Дворца, где их ждало ещё одно неприятно открытие. Магистра, лишённого респираторной маски тут же обдало страшной вонью, от которой его живот слегка скрутило. У колонн, поддерживающих своды потолка, прикованы люди — мужчины и женщины, на которых слабо трепещется рваная одежда. Из далёких углов доносятся стоны и приложив усилия, Данте разглядел мерцание прутьев клеток и понял, кто там может быть. Изумительные фрески и изображения, посвящённые военным победам Империи — сбиты и валяются крошкой на мраморно-гранитном полу. Статуи сокрушены тяжёлым молотом.

— Отправьте сюда спасательную команду, — приказал Данте, идя и смотря на то, в какое безумие скатился Архиканцлер; магистру стало понятно, что эти несчастные люди — те, кто недостаточно почтенно выразили благоговение перед Рафаэлем; фрески и статуи постигла сия страшная участь за то, что красотой они могли отвлекать народ от созерцания восхищения императора.

— Есть, — повинуется один из воинов. — «База», приказ магистра. Нам нужно дополнительно три отделения для эвакуации гражданских в тяжёлом состоянии.

Рядом идущий Страж Шпиля с сарказмом заметил:

— А ведь всё это творилось ради «общего блага». Ведь это всё для «стабильности» государства.

— Нет, — возразил Данте. — Всё это, — магистр обвёл рукой залу, — ода самолюбию и гордыни только одному человеку.

Вонь от испражнений перемешивается с терпким запахом гари и Данте то и дело замечает кучки пепла в тёмных местах просторного замка. По всему видимому тут жгли книги и картины, вместе с гобеленами и ещё чем-то.

Команда Данте и Стражи Шпиля, оставив за спиной первую секцию полного безумия пришли к аллее статуй, где раньше красовались герои Империи, но теперь их нет.

— Вот мы и в зале славы… славы одного человека, — резкий грубы глас «Стража Шпиля» разнёсся гулким эхом по опустевшему пространству.

Данте же воочию наблюдает за тем, как поработал Виорельде, одновременно лицезря новую «аллею». Ни одного охранника или стражника внешних комнат, нет ничего и никого, чтобы могло остановить их до врат второго отделения. И в тоже время Валерон испытал бы омерзение от того, что из статуй тут только одно изваяние — Рафаэля. Архиканцлер, преисполнившись ощущения собственной важности и величия, решил всё застроить здесь статуями, посвящённому себе любимому. И как он сказал «дабы народ имперский, находящийся здесь, имел понятие о том, кто власть и кому поклонение нужно давать».

Драгоценными металлами и чудным камнем сделаны эти изваяния, только стоят они на месте героев, тех людей, чьими усилиями и кровью строился Рейх. И новый правитель посмел так поступить? Он, в самолюбии, гордыни и спеси низверг тех, кто стоит за Империй, только бы народ славил его любимого? Для Данте эти мысли уже не имеют значения, ибо он вознамерился принести ему кару совершенно за другое дело, за то, что однажды в далёком прошлом был отдан приказ, из-за которого вся жизнь парня была изменена.

— Ваши люди хорошо поработали, — магистр развеял тишину, прерываемую звонким стуком металлических сапог «Стражей». — Нет ни одного охранника, камеры не работают.

— Иронично, что те, кто обязан охранять покой Архиканцлера, поднялись против него? — сквозь шипение решётки донеслась усмешка. — Это как нужно довести своих верных слуг, чтобы и они подняли мятеж?

— Но восстаём мы не против всего Рейха, но против одного человека, погрязшего в мракобесии и безумии.

— Безумии? Вам ли говорить — от мести до сумасшествия всего пара шагов.

— Откуда такие мысли?

— Предположил, добрый господин. Вы могли бы играть в свои подковёрные интриги, как и делали раньше, могли бы также влиять на Рафаэля с помощью своих действий в Империи, периодически ему напоминая, на что способен ваш Орден. Но нет, вы решили лично нанести ему визит, без просьбы аудиенции.

Они прошли ещё несколько метров, пока не прошли за своды врат третей секции, последней на пути к цели. Здесь же темнее, чем в остальных, ибо её стены облицованы тёмно-алыми плитами, окон тут нет, освещает всё тусклый тёплый свет, исходящий от жаровен. Огромные чаши расставлены по углам, от них исходит треск, жар и свет, придавая подобие мистичному не без этого странному месту.

— Что это за комната? — спросил один из воинов. — Раньше тут её не было.

— Тут располагалась молельная комната императоров и их подчинённых, — Данте указал под потолок, где виднеются мазки и попытки закрасить лики и изображения многих святых из прошлого.

— Богохульство, — разозлился воин. — Надругательство над святыней.

— Наш Архиканцленр думал тут принимать либералов и коммунистов. Либералам бы он говорил, что отказался от одной веры и во имя этого тут хочет устроить жертвенник.

— А коммунистам, что собирается отказаться от веры вообще, — завершил мысль Данте. — Что ж, не слишком дальновидно. Церковь подняла бы возмущения, а вместе с ней и народ.

— За этим мы и здесь, магистр, — «прорычал» воин в блестящем доспехе. — Что бы «изъять» элемент раскола.