Новый порядок (СИ)

— Он знал, что стало тогда с ней на корабле, — голос Данте снова стал обретать человеческие оттенки — печаль и досаду. — Он мог бы рассказать о ней на том корабле. Да и он сам поведал, что там было её присутствие. А из-за твоего приказа я лишился возможности узнать, — голос магистра на этот раз сильно задрожал, даже транквилизаторы не в силах удержать буйство эмоций. — Если бы не твоё слово, сейчас всё могло бы быть по другому.

— Я… я всего лишь исполнял волю моего владыки, — отмахнулся Рафаэль, который не понимает всей серьёзности ситуации, из-за настигнувшего безумия. — Сказано уничтожить — значит уничтожили. А кого там твой брат обнаружил на корабле — не моё дело. Да и сколько времени прошло, Данте? Пора бы забыть прошлое, выкинуть всё.

— Никогда, — речь магистра снова стала холодной, и он поднял пистолет, уставив его дуло прямо в сердце Архиканцлера. — За государственную измену, за узурпацию имперского трона, за незаконную раздачу территорий Рейха, за духовно-нравственное предательство, выраженное в предательстве истин Империал Экклессиас, я приговариваю тебя к расстрелу.

— Что?! — закричал владыка Империи. — Ты не можешь меня так просто убить. Ты не имеешь права! Я — Архиканцлер и на мне держится вся власть в Рейхе! Я его — душа. Убьёшь меня — убьёшь Рейх.

— Я так не думаю.

— Тебя ведёт ведь не забота об Империи и её жителях! Посмотрите люди! Ваш Данте Валерон, прославленный магистр ордена, выходец из трущоб Сиракузы-Сан-Флорен, прошедший ад в городе «бога», и герой войны с Иллирийской Тиранией, победитель Греческой Амфиктионии и мастер раскрытия сотни заговоров, любимец первого Канцлера, пришёл сюда, чтобы отомстить за корабль! Пришёл сюда, потому что на том корабле его брату померещился след той девки. Как же звали?

Архиканцлер из последних сил пытается отсрочить неизбеэжный конец. Он понимает, что живым отсюда уже не выйдет, а поэтому речами пытается хоть кого-то переманить на свою сторону. Но всё тщетно. Штурмовики ордена верны только своему господину, а «Стражи» сыты тем, что от них хотели избавиться. Местное охранение даже не пытается шелохнуться, ибо для них настал миг избавления от спесивого хозяина, практически лишённого рассудка.

— Я — сама власть в Империи и без меня у Рейха нет шансов выстоять! Если меня убить, то всё — вся система имперского правления посыплется, ибо я тот, кто её удерживает.

Данте же колеблется. Его рука тверда, но вот в осколках души творится самая настоящая буря противоречий. Перед ним тот, из-за которого он потерял годы жизни. Да, с одной стороны магистр произнёс красивую речь о том, за что нужно поразить нынешнего императора, ибо сделанное Архиканцлером — преступления за которое полагается высшая мера наказания. Но с другой стороны, если бы тогда брат имел возможность вернуться, рассказать ему всё, если бы тогда корабль не был уничтожен, то и жизнь Данте могла быть совсем другой.

Магистр видит перекошенное от безумия и злобы лицо, видит, что Рафаэль стал дрожать. Палец то возвращается на крючок, то ослабевает давление и сползает. Впервые за долгие года Данте чувствует сомнение… впервые он вообще что-то чувствует, что для него дурной знак, предвестник грядущих бед.

— За что ты хочешь меня казнить? — как будто забыв весь предыдущий диалог, спрашивает Архиканцлер. — Я ведь сражался за стабильность. Ты пойми, все эти прилюдные порки, казни и тюрьмы — всё ради того, чтобы Рейх жил. Не меня ради были массовые тюремные заключения, акты коленопреклонения и почитания. Всё ради того, чтобы Рейх жил в стабильности.

Но Данте как будто не слышит этих слов. Всё его внимание на мушке, которая заплясала будто сумасшедшая, то наводясь на сердце, то опускаясь. Он ведь не может уподобится Рафаэлю и уничтожить правителя ради собственных интересов. Тогда разница между ними станет ещё меньше.

— Ты же понимаешь, что по-другому я поступить не мог. Тогда, перед свержением того слабака Казимира, ко мне пришли разные люди из оппозиции. Все они оказались еретиками, отступниками и извращенцами. Ты понимаешь Данте, что только моё правление стало очистительным огнём, что спасёт их заблудшие души, — Архиканцлер стал понимать, что ему грозит, а поэтому, сложив руки на груди, продолжает умолять Валерона.

Сам магистр продолжает разрываться от противоречий. Ещё недавно он был готов его разорвать, он прошёл сотни боёв, погубил множество людей, от ег8о руки погибель нашли одни из самых могущественных владык постапокалиптического мира. Но вот перед ним брат по Рейху, повелитель многомиллионной Империи, и сейчас один выстрел может начать целую, крайне неприятную цепочку событий. Если его раскроют, если имперская аристократия узнает, что Архиканцлера устранили, то поднимется такая волна возмущений, которая может захлестнуть имперский трон актами неповиновения, восстаний и сепаратизма… не поймут верхи во власти устранение «законного» Императора.