Новый потоп

Радость Евы заразила молчаливую Ивонну.

Их забавляла «рассеянность океана, который задерживался на пляже».

— Океан бастует!

— Ба! — сказал внезапно Губерт. — Это не может долго продолжаться. Он скоро уйдет самым чинным образом. И ничего нового не произойдет под нашим солнцем.

Он говорил очень быстро, как будто желая себя успокоить. И его разочарованный смех осекся как-то сразу.

Де Мирамар заявил, что он спустится на пляж, чтобы удостовериться в этом явлении, которое находится, быть может, в связи с теми подъемами воды и ураганами в Тихом океане, о которых каждый день писалось в газетах, и которые оставляли публику совершенно равнодушной.

Госпожа де Мирамар посоветовала своим детям отказаться от послеобеденного купания.

— Мама, вы не знаете Макса, — воскликнула Ева. — Он первым же делом бросится в воду…

Веселое настроение возросло еще больше при виде разочарования игроков в теннис, пришедших с сетками и ракетками в расчете, что пляж уже свободен от воды. Ветер доносил на террасу их возмущенные возгласы:

— Это невероятно! Невиданная вещь!

Молоденькая графиня де Векк, страстная любительница тенниса, готова была плакать от досады. Она выпрямилась и погрозила океану кулаком.

— Это уж слишком! А наш матч? Что за глупая шутка! Пропал наш матч!

— Светопреставление! — крикнул кто-то.

Молодые девушки переглянулись. Светопреставление!? В яркий, ослепительный полдень, на берегу неподвижного моря, это слово прозвучало так дико, что они рассмеялись.

— Я еду встречать Макса! — сказала Ева. — Ты со мной, Ивонна?

Она пошла искать шофера. Губерт со снисходительной усмешкой глядел ей вслед.

— Она не идет… нет! Она летит!

Де Мирамар спустился на узкую полосу пляжа, заполненную купальщиками, устанавливавшими свои палатки. Не обращая никакого внимания на их пустую болтовню, он присоединился к группе рыбаков, стоявших несколько в стороне. Он стал их методически расспрашивать, но они воздерживались от какого-либо мнения. Они качали головой, и их острые глаза со смутным беспокойством убегали вдаль.

— На нашей памяти никогда не случалось ничего подобного, — проговорил наконец один из них.

Их энергичные лица с обветренной кожей свидетельствовали о глубоком знании изменчивого и сурового моря.

Де Мирамар вернулся на виллу. Поднимаясь по ступенькам террасы, он заявил:

— Никто ничего не знает… Пойдемте работать, госпожа Андело.

Гувернантка увела обоих детей. Оставшись одна, госпожа де Мирамар расположила поудобнее подушки, вытянулась на кресле, улыбнулась обвевающей ее ветке и закрыла глаза под немолчный рокот волн.

Вдруг она вскочила. Горничная вносила чай.

— Который час? Пять часов? Уже?.. Барышни вернулись?..

Ей ответил автомобильный гудок. Послышались веселые голоса. Молодые девушки и Макс ворвались в сад. Все говорили сразу, и их белые наряды, их смех, их беготня разбудили этот дремлющий уголок, где смягчившийся свет уже бросал длинные лиловые тени. На пороге появилась госпожа Андело. Де Мирамар просил извинить его: он не хотел прерывать работы.

— Но вы все-таки присядете к нам и выпьете чашку чая, — любезно сказала госпожа де Мирамар. — Я боюсь, что вы переутомитесь от этих занятий!

Госпожа Андело уселась среди молодежи. Сестры принялись за ней ухаживать. Они сменили свои автомобильные шапочки на большие тюлевые шляпы, которые трепетали вокруг их светлых личиков, точно крылья.

— Ивонна, — улыбнулась госпожа Андело. — Вы сегодня похожи на вашу сестру!

— Это потому, что я довольна, — таинственно ответила девушка. — Если бы вы знали, какое удовольствие проехаться на автомобиле по солончакам!

— А как море? — спросила Ева.

— Я не смотрела, — ответила госпожа де Мирамар, подливая в чайник кипятку. — Думаю, что оно на том же месте.

— Забастовка продолжается!

Отдаленный гул прервал их шутки. Все встали с мест, перегнувшись над решеткой.

Вдоль съежившегося пляжа, насколько охватывал взор, мелькали яркие пятна цветных нарядов и палаток. Какое-то внезапное смятение охватило купающихся. Видно было, как они поспешно сворачивали полосатые полотнища палаток и отбегали к подножию скал, на ходу перекликаясь друг с другом. Получалась картина громадного разноцветного муравейника, в середину которого бросили палку…

— Они больше не смеются, — сказала Ева. — Они как будто чем-то напуганы…

— Разве вы не видите чем? — воскликнул внезапно побледневший Губерт.

Он протянул руку, указывая на белый край волны.

— Вода поднимается!

— Так значит, это не забастовка, — проговорил Макс. — Это — революция.

Однако это явление показалось им больше странным, чем тревожным, и смятение купающихся вызвало новые взрывы смеха.

— Тем не менее, это странно! — пробормотал Губерт. Он стиснул голову обеими руками.

— Что же это будет? — спрашивала Ивонна.

— Госпожа Андело! — воскликнула Ева, стремительно оборачиваясь. — Погадайте на картах!

Госпожа Андело встала с места и выпрямилась.

— Да, да, да!.. Мадам Женевьева! — настаивали девушки. Она побледнела и отвернулась. Ее глаза сделались неподвижными и далекими.

— Разве вы не понимаете, что предсказание начинает сбываться?