Новый потоп

Они в недоумении замолкли. Автоматическим голосом она повторила давно сказанные слова:

— «Возможно, что в недалеком будущем массы воды снова ринутся на сушу. Я этого не увижу… Но ты… Может быть…»

Она ушла. Веселое настроение пропало. Макс и Ева переглянулись. Ивонна разразилась плачем. Даже госпожа де Мирамар, ласково гладя белокурую головку, припавшую к ее коленям, почувствовала на спине чье-то холодное дыхание.

— Ну, ну, Ивонна! — успокаивал Макс — Посмотрите на море. Оно такое тихое и голубое. Завтра газеты разъяснят нам это явление. Поднимите же голову, прелестная сестренка!

— Нет, нет! — рыдала Ивонна. — Я не хочу на него смотреть! Я его теперь боюсь!

Океан незаметно поднимался. Косые лучи солнца трепетали на его волнах, которые медленно катились к берегу, ласкаясь и точно играя, и бросали на него розовую пену, которая на минуту расцвечивала его песок…, И каждая последующая волна заносила свой пенистый узор все дальше и дальше…

Ева увидела, как три старых рыбака прошли мимо них какой-то странной, развинченной походкой. Они качались, как пьяные. Она крикнула им:

— Что это значит?

Самый старый из рыбаков поднял голову и узнал девушку, которая каждое утро спрашивала его, хороша ли погода для улова.

Он остановился, машинально поднес руку к фуражке и ограничился лаконическим ответом:

— Никто не знает…

Ева заметила землистый цвет его лица. Скоро узкие тропинки береговых утесов покрылись людьми. Высыпало все население — женщины, мужчины, дети. Они молчали. Они стояли неподвижными, растерянными группами и медленно отступали по мере того, как продвигалась волна. Группа купающихся возрастала. Их пестрая и шумная масса присоединилась к темной группе рыбаков. Приезжие гости уже обрели свою беспечность. Изредка доносились взрывы смеха. Это событие, нарушавшее однообразие лета, приводило их в хорошее настроение. Они хохотали над растерянностью моряков. Женщин в особенности забавляла суета у моря и вид рыбаков, которые бросались в воду, подбегали к своим лодкам, снимали их с якоря и перетаскивали поближе к берегу, непрестанно уходившему все дальше и дальше. Переполох царил вдоль всей ярко синеющей необозримой глади, которая как бы охватывала умирающий багрянец заходящего солнца в своей укачивающей ласке.

Ученый лихорадочно писал, не отрываясь от бумаги, и был очень удивлен, когда Губерт вошел в его рабочий кабинет.

— Отец, вода поднимается!

Де Мирамар поднял глаза. Он с трудом оторвался от листа, который для него был реальней всякой действительности.

— Как ты говоришь?

— Вода поднимается.

— А!.. Любопытное явление… Очень любопытное…

Он с сожалением взглянул на начатую страницу.

— У госпожи Андело мигрень, — сказал он со вздохом. — Работа плохо подвигается.

Тон, которым были сказаны эти слова, предупреждал сына, чтобы он его не очень долго беспокоил.

— Отец, — продолжал Губерт резким и дрожащим голосом, — не думаете ли вы, что лучше уехать?

— Уехать? — перепугано воскликнул де Мирамар. — А моя работа?.. — Он взглянул на сына, желая убедиться, что тот не шутит. — И это ты предлагаешь уехать? Ты боишься?.. Ты? Боишься чего?..

— Я не знаю, — прошептал молодой человек. — Все это так странно…

— Куда же ехать? — продолжал старик, — Вернуться в Париж, когда мы так хорошо тут устроились? Зачем создавать осложнения? К тому же, вода спадет… и тогда…

Он остановился, заметив перекошенное лицо сына.

— Что с тобой, Губерт?

— Я не знаю, — повторил тот, не будучи в состоянии выразить возрастающую в душе тревогу.

Де Мирамар окинул огорченным взглядом груды книг, разбросанные бумаги, рукопись, разложенные выписки…

— Это не к спеху, — проговорил он. — Мы успеем еще завтра принять решение.

— Завтра? — повторил Губерт. — Хорошо… Пусть это будет завтра…

Он замолк и вышел из комнаты.

Де Мирамар склонился над столом, покачал головой и подавил вздох.

— Каким он сделался странным… после войны… И, продолжая начатую фразу, принялся писать:

«На заре неолитических времен замечается внезапное и полное исчезновение…»

Он остановился, чтобы найти дальнейший ход мысли, прерванной стремительным вторжением сына.

«…внезапное и полное исчезновение всей сложной работы…»

И все остальное перестало для него существовать!..

В гостиной, освещенной мягким светом ламп, Ева и Макс стряхнули с себя недавнюю тревогу.

— Впоследствии мы будем рады, что были очевидцами такого явления, — заявил Макс. — Люди станут подыскивать всевозможные научные объяснения… Это займет все газеты…

— Но завтра… все сады будут под водой, — проговорила Ева.

— Ну что ж, — пошутил Макс. — Выкупаемся в саду. Морское купанье на дому! Море в каждой квартире! Какая реклама для Ионпорта!

— Дети мои! Раз вы все в сборе, я хотела бы поговорить о серьезных вещах, — сказала госпожа де Мирамар, садясь за стол, заваленный бумагами.

— Моя теща принимается тоже за выписки! — воскликнул Макс.

— Я работаю для вашей же свадьбы, — возразила госпожа де Мирамар. — Сегодня уже второе августа… До свадьбы осталось с небольшим шесть недель… А Макс приехал совсем ненадолго!

— Увы! Безжалостный завод! — вздохнул жених.