Новый путь

Пока разгоряченная толпа мальчишек, галдя и гогоча, ломилась в высокие двери раздевалки, я, голый и босый, прошлепал в душевую. Журчащие струи хлестнули по плечам, окатили теплой влагой, и я выцепил скользкий обмылок со ржавой жестяной полочки. Решетка вентиляции под потолком донесла девичье ойканье — слышимость была хорошая.

— Вот кто постоянно коврики убирает! — слетело глухое Ритино ворчанье. — Убила бы. И так скользко, а они еще…

— Девчонки, девчонки! Давайте в темпе! — воскликнула Маша. — А то опять поесть не успеем!

— Житие мое… — вздохнула Светланка.

Свистящее шипение струй перечеркнуло высокие звонкие голоса.

На пороге душевой нарисовался распаренный Паша Почтарь — замер в позе сутулого Давида, только рукой придерживал не пращу, а полотенце.

— Миха, так нечестно! — поднял он крик с неподдельным возмущением. — Это мое место!

— Ваша лошадь тихо ходит, — фыркнул я, торопливо намыливаясь.

— Мон шер Поль, — манерно выговорил Зенков, щелкая самодельными шлепанцами, — наверное, вандалы спёрли мемориальную доску с вашей персональной кабинки!

— Да я там всегда мылся… — затрепыхался Пашка.

— Всё-всё, — миролюбиво сказал я, прикручивая оба крана, — ухожу!

Запнувшись о порожек, чуть не выстелился хилый Изя.

— Обожаю голых мужчин! — ухмыльнулся он, совершив пируэт на мокром кафельном полу. — Голых греков!

— Ой, Изя, не преувеличивай! — опал озорной голосок Альбины, теряясь за веселым шумством.

Динавицер смешно приосанился, выпячивая ребра, и крикнул:

— Спинку потереть?

Что мелкому нахалу ответили девушки, я не расслышал — обтершись цветастым китайским полотенцем с аляповатыми розами, спешно облачался. Даже большая перемена коротка, если длинна очередь в столовую, — гласит школьная мудрость.

Мне повезло — передо мной стояло всего трое шестиклассников, жадно принюхавшихся к упоительным парным запахам. Очередники подозрительно косились на меня, но им тоже подфартило — я против дедовщины. К тому же с Тасей-Харей не забалуешь — у нашей поварихи не только внешность, но и нрав, как у фрекен Бок.

— Здрасьте, Таисия Харитоновна, — сказал я бархатным голосом. — Мне, пожалуйста, пюре с котлетой и чай с рогаликом… Нет, давайте лучше с рожком!

— Не хватает, што ли? — прогудела «домомучительница» сочувственно, пока ее толстые красные руки ловко накладывали и наливали.

— Похудеть боюсь, — мило улыбнулся я, вызывая у Таси-Хари положительную реакцию.

Десять минут до звонка! Порядок…

Устроившись за столом у окошка, я умолотил толчонку с поджаристой котлетой, и развел чайную церемонию.

Внезапно пахнуло знакомыми духами, махнуло восхитительно коротким подолом школьного платья, и напротив устроилась Рита.

— Приятного аппетита! — улыбнулась она обворожительно, помешивая ложечкой горячее какао.

— Дать половинку? — сказал я, разламывая рожок с повидлом.

— Кушай, кушай! — девушка отхлебнула из стакана. — А мне не хочется. Инка вообще не придет — ей сказали, что у нее толстая талия!

— Балда мелкая, — вынес я вердикт.

Сулима хихикнула, отпила какао, и на ее лицо легло задумчивое выражение.

— Миша… — негромко начала она. — А ты Инку… любишь по-настоящему?

Я внимательно посмотрел на девушку — черные глаза отразили мой взгляд.

— Знать бы еще, что это за зверь такой — настоящая любовь… — слова из меня выдавливались медленно, осторожно, чтобы и Риту не задеть, и не солгать. — «Влюбленный болен, он неисцелим!»

Сулима опустила глаза, перебирая пальцами стакан, словно обжигаясь остывшим шоколадом.

— Знаешь, что мне нравится? — невесело улыбнулась она. — Ты только со мной бываешь откровенным. Это приятно. А ты… рассказывал Инке… Ну, что тебя ищут?

— Нет, — мотнул я головой, испытывая тоскливые жимы и оттого раздражаясь. — Ни Инне, ни Насте, ни маме. Хватит и того, что я тебя впутал во все эти жмурки с догонялками!

— Я сама впуталась! — блеснула зубками Рита, и оглянулась на соседний столик, за которым Изя давился котлетой.

— Жуй, жуй хорошо! — наставляла его Альбина. — Не глотай, как удав!

Динавицер смешливо хрюкнул. Дюха, шествуя мимо, хлопнул его по узкому плечу:

— Счастливой охоты, мудрый Каа!

— А ты куда это собрался, а? — затянула Зиночка, встряхивая влажными волосами.

— Домой! — вытаращился Андрей, и добавил поспешно, полыхнув румянцем: — С тобой!

— Какое — домой? Нам на «Автодело» еще!

Лицо у Жукова малость вытянулось.

— Да?.. — промямлил он, и мигом расхрабрился, выпалив: — Тогда я тебя на урок провожу!

Тимоша милостиво позволила отобрать у нее портфель.

— Ой, звонок скоро! — подхватилась Альбина. — Изя, быстрее давай!

— Да иду, иду… — проворчал Динавицер, слушая, как стихает торопливое стаккато каблучков. — Поесть спокойно не дадут…

— Пошли? — гибко поднялась Рита.

— Пошли, — сказал я.

Звонок догнал нас на лестнице, и мы прибавили шагу.

Автодело у нас вел Иван Васильевич Гришко, но все звали его Василием Ивановичем — уж больно на Чапая похож. И прокуренные казацкие усы, и пышный чуб, и смешинка во взгляде, отчего от уголков глаз разбегались лукавые радианты морщинок.