Новый расклад в Покерхаузе

– Как раз об этом? Очень интересно, – сказал Капеллан. – И как раз вовремя. В колледже уже несколько лет не было приличного самоубийства. Такая досада.

– Честно говоря, я не вижу ничего прискорбного в том, что самоубийства вышли из моды, – буркнул Казначей.

– Положу-ка я себе еще требухи, – вступил в разговор Декан. Капеллан откинулся на спинку стула и посмотрел на коллег поверх голов.

– В былые времена и недели не проходило, чтобы какой-нибудь бедняга не решался кончить счеты с жизнью. Когда я только-только стал здесь Капелланом, я уйму времени проводил на расследованиях. Вы только подумайте, было время, когда наш колледж называли Трупхаус.

– С тех пор все изменилось к лучшему, – сказал Казначей.

– Чепуха, – возразил Капеллан. – Падение числа самоубийств яснее ясного указывает на падение морали. Похоже, студенты более не испытывают угрызений совести, как это было в дни моей молодости.

– А может, это потому, что перешли на природный газ? – предположил Старший Тьютор.

– Природный газ? Ничего подобного, – вмешался Декан. – Я согласен с Капелланом. Упадок нравов чудовищный. С точки зрения нынешней молодежи все рассуждения о морали не стоят выеденного яйца.

– Яйца? – завопил Капеллан. – Всмятку, пожалуйста.

– Я просто хотел сказать… – начал Декан.

– Хорошо хоть, что никто не предположил, что юный Пупсер принимал наркотики, – перебил Казначей. – Полиция провела очень тщательное расследование, и, как вы знаете, ничего не обнаружила. Декан поднял брови.

– Ничего? – усомнился он. – Насколько я знаю, они изъяли целый мешок… мм… резиновых изделий.

– Я имел в виду наркотики, господин Декан. Вы же понимаете, встал вопрос, каковы мотивы. Полиция склонна думать, что Пупсер был охвачен противоестественным влечением.

– А я слышал, он был охвачен миссис Слони, – сказал Старший Тьютор. – Полагаю, что влечение к миссис Слони и впрямь можно назвать противоестественным. Поразительное отсутствие вкуса. Что до остального, должен признать, что пристрастие к надутым газом презервативам у меня в голове не укладывается.

– По данным полиции, их было двести пятьдесят штук, – уточнил Казначей.

– О вкусах не спорят, – сказал Декан. – Хотя мне лично представляется, что у этого прискорбного происшествия политическая подоплека. Совершенно ясно, что этот Пупсер был анархистом. В его комнате нашли много литературы левацкого толка.

– Я так понял, он исследовал вопрос о хлебе из грубой ржаной муки, – сказал Казначей. – В Германии шестнадцатого века.

– Еще он принадлежал к ряду обществ, занимающихся подрывной деятельностью, – сообщил Декан.

– Разве ООН – подрывная организация? – запротестовал Казначей.

– А как же, – не уступал Декан. – Все политические общества занимаются подрывной деятельностью. Наверно, занимаются. По логике вещей. Не хотели бы что-нибудь подрывать – не создали бы организацию.

– Весьма странное рассуждение, – заметил Казначей. – Но тогда непонятно, при чем тут миссис Слони.

– Я склонен согласиться с Деканом, – сказал Старший Тьютор. – Чтобы лечь в постель с миссис Слони, надо или спятить, или проникнуться чувством долга перед обществом в извращенной форме. А запустить двести пятьдесят смертоносных презервативов в ничего не подозревающую Вселенную – признак фанатизма…

– С другой стороны, – возразил Казначей, – он ведь жаловался вам на свое… мм… увлечение этой милой дамой.

– Да, возможно, – признался Старший Тьютор, – хотя, по-моему, когда речь идет о миссис Слони, слово «милая» не подходит. Во всяком случае, я отправил его к Капеллану.

Все вопросительно посмотрели на Капеллана.

– Миссис Слони? Милая? – заорал он. – Еще какая милая. Чудесная женщина.

– Мы хотим узнать, намекал ли вам Пупсер относительно своих побуждений, – объяснил Казначей.

– Побуждений? – переспросил Капеллан. – Ясно как божий день. Старая добрая похоть.

– Так он, по-вашему, из-за похоти взорвался? – недоумевал Старший Тьютор.

– Ну да. Нельзя же вливать молодое вино в старые мехи, – сказал Капеллан.

Декан покачал головой.

– Бог с ними, с побуждениями, – сказал он. – Главное – Пупсер всех нас поставил в крайне неловкое положение. Как тут доказывать, что мы и без перемен прекрасно проживем, когда учащиеся такие фейерверки закатывают. Заседание общества Покерхауса отменили.

Преподаватели разинули рты.

– Но, как я понял, генерал согласился его созвать, – сказал Старший Тьютор. – Неужели он пошел на попятный?

– Оказалось, на него нельзя положиться, – мрачно промолвил Декан. – Сегодня утром он позвонил и сказал, что лучше подождать, пока уляжется пыль. Неудачная фраза, но что он имеет в виду, ясно каждому. Еще один скандал нам ни к чему.

– Проклятый Пупсер, – кинул в сердцах Старший Тьютор.

Преподаватели закончили трапезу молча.

* * *

Сэр Богдер и леди Мэри за омлетом тоже скорбили по покойнику, правда, более сдержанно, нежели члены Совета. Как и всегда в таком случае, трагедия воодушевила леди Мэри, а странные обстоятельства смерти Пупсера подхлестнули интерес к психологии.