Новый Раскольников

ты ещё не пришла, а я вот давно уже
припёрся, разделся и рассекаю тут неглиже,
ожидая тебя, выгляжу как дурак.
ты скажешь, что сроду так, но это не так.

я умён и наг, и, можно сказать, красив.
выражаюсь гладко, внятно, без инвектив.
перед тем как сказать, думаю что сказать. —
твою маму вполне бы устроил подобный зять.

мы бы жили с тобою в городе, где река,
закованная в гранитные берега,
неспешно несёт свои воды в финский залив,
иногда я почти уверен, что «we will live»

с тобой под одною крышей, являя собой семью,
долго и счастливо… об этом-то и пою
вот уже девять лет почти в пустоте, вотще.
жаль, что ты не пришла, и вряд ли придёшь вообще.

Боязнь замкнутого пространства

И вот мне приснилось, что сердце моё не болит.

Н. Гумилёв

В глазах у встречного мента —
Томленье и тоска.
В метро — тщета и суета.
И грань весьма тонка,

Что отделяет бытиё
От тени бытия.
Тут одиночество — твоё.
И суета — твоя.

В туннель уходят поезда,
Скрываясь в темноте.
И всякий, кто попал сюда,
Напоминает тень.

Въезжая в непроглядный мрак,
За окнами — свинец,
Вдруг понимаешь — всё не так,
Ты сам — почти мертвец.

В себя приходишь, только лишь
Выныривая на
Поверхность. — Небо, контур крыш
И, вроде как, весна.

И кажется, что мир — другой.
И ты — живой на вид.
И колокольчик под дугой.
И сердце — не болит.

фрагментик

…а по утрам они просыпались сами,
переговаривались простуженными голосами,
любили друг друга, потом курили в постели,
разглядывали заоконные акварели.

той зимою смеркалось рано, уже в четыре
становилось всё расплывчатым в этом мире.
люди, дома, деревья, площадь у рынка
подёрнуты были сиреневой, сизой дымкой.

той зимою не было солнца, но было небо,
заполнявшее этот город так, что где бы
ни находились бы мы с тобою, всегда казалось,
что нас отделяет от неба всего лишь малость.

отворот (заговор от тоски)